test

— Секрет? — прошептал Регулус, округлив свои щенячьи глаза.

— Я скажу его тебе, если ты скажешь свой, — быстро сказала Роксана, прищурившись. — Что ты скрываешь, Блэк? Я не смогу тебе помочь, если не буду знать.

Регулус помолчал секунду, а потом коротко смежил веки.

«Дорогая Марлин!

Снова я пишу Вам — безо всякой надежды на ответ.

К этому ужасному событию в лесу я не имел отношения. Я бы никогда не причинил Вам боль, и не позволил это сделать кому бы то ни было. Я пытался остановить Мальсибера, но не успел. В том, что Вы погрузились в этот сон виноват я и только я.

Не прошу у Вас прощения за это, потому что я его не заслуживаю. Но, все же, извините меня за неудобства, которые я причинял Вам своими письмами. Простите меня за мою дерзость, за то, что я ходил за Вами всюду и даже ждал от Вас ответа. Вы — самое лучшее, чистое и светлое, что только встречалось на моем пути. Любовь к Вам — дар, рядом с которым меркнет и теряет смысл дар самого волшебства. Теперь я многое понимаю. Но слишком поздно. Я хотел сделать Вас самой счастливой в мире, но вместо этого подверг чудовищной опасности. Мальсибер узнал обо всем, и поэтому Вы оказались той ночью в лесу. Если бы не я, этого бы никогда не случилось.

Поэтому я ухожу. Поэтому, и потому, что я трус, ведь больше всего на свете я боюсь увидеть в Вашем взгляде ненависть. Простите меня. Я ухожу из замка, из Вашей жизни, и больше никогда Вас не потревожу.

Единственное, о чем я осмелюсь Вас попросить — это принять от меня этот скромный подарок. По легенде, «Слезы вейлы» когда-то были ожерельем матери Мерлина. После её смерти Мерлин роздал по камню каждому благородному волшебному семейству, как завет бережно хранить свою любовь и передавать её будущим детям. Прошу, не сочтите это за грубость, или пошлый намек. Я хотел бы искупить свою вину перед Вами, за ту страшную ночь в лесу. Этот камень — самая большая ценность моей семьи, её сердце, моё сердце, и теперь оно навеки Ваше, как доказательство моей бесконечной преданности и любви.

Р.А.Б.»

Раскрытая записка лежала между ними на диване. Оставленная и недопитая бутылка огневиски призывно горела янтарем в свете камина, но никто не обращал на неё внимания. Сириус сидел, навалившись локтями на колени, и вертел в руках сверкающий, точно капля горной воды камень на блестящей цепочке. Марлин сидела в углу дивана, поджав ноги и обняв руками подушки.

Её история текла и завивалась спиралями в воздухе гостиной, смешиваясь с ароматом кофе из её кружки.

— Это началось полгода назад, когда я получила самое первое письмо, — негромко говорила она. Анонимное объяснение в лювби, подписанное тремя заглавными буквами: Р.А.Б….

— Тогда я увидел её на вечеринке по случаю Хэллоуина, — Регулус смотрел в пол. Они с Роксаной сидели в холодной, неуютной гостиной, камин едва-едва теплел, на ледяном кофейном столике стояли две чашки. В руке Регулуса дымилась сигарета, но он не курил. — Конечно же, я знал, кто она. Всегда знал, — он помолчал. — Марлин Маккиннон. Девушка Сириуса. Магла, которая разрушила нашу семью, — он медленно провел ладонью по смоляным волосам, зачесывая их назад. — Я часто виде лих вместе, видел её, но… тогда это произошло так внезапно. Я увидел её и неожиданно понял: я её люблю, — его глаза расширились. — Люблю её и ничего не могу с этим поделать. Возможно, я полюбил её еще раньше. Когда видел её вместе с моим братом, все время следил за нею в коридорах, пытался понять, что в ней было такого, что заставило Сириуса уйти от нас. Тот вечер все перевернул. Момент, вспышка — и ты больше не принадлежишь себе, как будто кто-то ударил тебя чарами Империус! Все, о чем я мог думать — как бы еще раз увидеть её, еще раз… и увидел же. Я попал в больничное крыло, и она была там. Мерлин, она ведь даже не подозревала, что я сделал, — прошептал он. — А ведь я попал в крыло тогда, потому что убил такую же, как она. Я убил грязнокровку, Малфой, — Регулус принялся рывками расстегивать манжет. Роксана вся похолодела, когда из— под рукава его рубашки показалась Черная Метка. От её натуральности (в этом году многие слизеринцы рисовали её себе чернилами), по спине побежали мурашки. — В том, что происходило весь этот год с этими маглорожденными виноват я, — он сжал руку в кулак и встряхнул ею. — Я! — он раздул ноздри. — Я играл в карты на жизни, охотился на её друзей, а она сидела там, прикладывала к моему лбу компресс и успокаивала, думала, что у меня жар из-за гриппа, или еще чего, а ведь он был у меня из-за Метки! — он выдохнул. — Пока она успокаивала меня, Метка проступала у меня на руке. Я убил маглу, а на следующий день у меня уже обозначилась Метка, — он помолчал. — Тогда я написал Марлин Маккиннон первое письмо.