test

— Я знаю, что ты не хотел, — она с жалостью взглянула ему в глаза. — Мой милый Ремус, именно поэтому я так не хотела, чтобы ты шел за мной в колонию. Ты теперь не скоро избавишься от его голоса в своей голове, и каждый раз, когда он будет рядом, ты будешь терять контроль над собой. Представь, что будет, если это произойдет в школе. Я не могу этого допустить… прости меня. Я уже потеряла своего сына. Я не могу потерять и этих детей.

Ремус закрыл глаза и сжал её запястья, уткнувшись в неё лбом.

— Значит мы расстаемся? — хрипло спросил он. — Навсегда?

— Кто знает, что будет в будущем. Возможно, когда-нибудь мы еще увидимся с тобой. Ремус Люпин, — она провела ладонями по его шее и остановила их у него на груди. — Я буду с нетерпением ждать этого дня.

— Ты дала мне так много… а я не дал тебе ничего, — пробормотал Ремус, обнимая её и прижимаясь к ней лбом.

Валери вдруг рассмеялась и посмотрела на него, но как-то очень странно.

— Мой глупый мальчик, — она погладила его по щеке. — Ты дал мне больше, чем я осмелилась бы попросить. И это навсегда останется со мной, — едва слышно прошептала она, опустив ресницы, и потянулась к его губам.

Ремус порывисто обхватил её и поцеловал.

Отстранившись, Ремус увидел, что за деревьями впереди маячат какие-то фигуры. Знакомые и не очень лица детей светились в темноте. Испуганные, исцарапанные, покрытые копотью и кровью, с взлохмаченными волосами, они немного враждебно смотрели на них, держась кучкой, так, словно боялись, что и Ремус сейчас достанет серебряный нож. Две белокурые француженки держались за руки. Какой-то тринадцатилетний мальчишка дерзко вытер окровавленный нос и вскинул стриженную голову. Ремус узнал его. Он был из дурмстранг.

Валери оглянулась на них, а потом еще раз взглянула на Ремуса.

— Мне пора. Прощай, любовь моя. Не вспоминай обо мне с грустью, — попросила она, все еще держа его лицо в ладонях. — И помни, что как бы тебе не было плохо, где-то есть тот, кто любит тебя, — её голос дрогнул, а глаза заблестели, но она сдержалась. — Любит больше всего на целом свете… — с этими словами она еще раз прижалась к его губам.

Где-то в лесу раздались голоса охотников.

Валери испуганно оглянулась, дети заволновались.

— Иди, — сказал Ремус. Она посмотрела на него. — Уходите! Ну же! Я вас прикрою! Иди же, иди, иди!

Они еще раз поцеловались, а затем Ремус позволил её руке выскользнуть из своих пальцев. Дети побежали в лес, и Валери последовала за ними. Ремус на миг отвернулся, осмотреть лес, а когда снова повернулся, Валери отодвинула ветки и вдруг обернулась.

Долю мгновения они просто смотрели друг на друга, а потом она улыбнулась.

Ремус еще ни разу не видел на её лице такой улыбки. Её глаза светились радостью, чистой и ничем не замутненной, она улыбалась так нежно и ласково, как, наверное, умела улыбаться та, шестнадцатилетняя Валери, до того, как повстречалась с тем пьяницей, родила и потеряла сына, стала охотницей, полюбила и потеряла любимого.

Ремус сам не заметил, как коротко улыбнулся в ответ.

Ароматный утренний ветерок прокрался между деревьями и коснулся его лица.

Валери скрылась в еловых лапах, и больше Ремус её не видел.

Какое-то время он еще стоял там и смотрел в пустоту, а потом обернулся, поднял с земли арбалет, который был с собой у доктора Джекилла. Он уже слышал топот охотничьих сапог, и знал, откуда они придут. Ремус поднял арбалет повыше и прицелился.

И плевать, кто придет. Дирборн, парни, или даже его отец.

Если им захочется забрать жизни этой стаи, значит сначала им придется убить его.

…Утро в Хогвартсе еще никогда не было таким туманным и неуютным. Пожар удалось потушить. Силами охотничьих отрядов из Прованса, мракоборцев, и небольшого стада кентавров, волков Фенрира Сивого удалось изгнать из деревни. Самого Сивого попытались задержать, но он вырвался и бежал. Судя по всему, на этот раз он действительно ушел в горы и надолго -зализывать раны и подсчитывать потери.

В Хогсмиде было тихо. В деревню прибыли целители из Мунго и целая толпа министерских сотрудников. А еще туда внезапно явился чуть ли не весь Хогвартс в полном составе. И ученики, и преподаватели захотели помочь с восстановлением деревни, так что с самого утра здесь велась негромкая, кропотливая работа. Кто-то оказывал помощь в полевых госпиталях, кто-то носил воду, кто-то чинил крыши и окна.

То тут то там можно было видеть, как знакомые бросаются друг другу с радостными криками, или наоборот рыдают друг у друга на плече.

Алиса Вуд, увидев среди мракоборцев Фрэнка Лонгботтома, бросила мыть остатки окон в «Трех метлах» и бросилась к нему через всю улицу с громким воплем «ФРЭ-ЭНК!». Лили, прихромавшая в деревню, несмотря на больную ногу, восстанавливла вместе с Марлин кафе мадам Паддифут, и заодно успокаивала мадам Паддифут.