test

— Я стояла там, в лесу, и смотрела, как они рвут на части, потрошат, убивают. А потом ушла из Уиллоу, так далеко, как только смогла, примкнула к какой-то колонии на севере страны. Я жила там, почти как животное, пытаясь заглушить все это, забыть. Но через год я узнала нечто такое, что заставило меня вернуться.

— Что это? — тихо спросил Ремус, ласково поглаживая её по плечу.

Валери посмотрела на него.

— Я узнала, что это мой отец рассказал жителям Уиллоу, что мой сын — оборотень.

Ремус потрясенно уставился на Валери. Она выдержала его взгляд, а потом снова уставилась перед собой.

— Сивый был в ярости, когда узнал, что я родила ребенка, да еще и от человека. Для него это был позор, клеймо. Он не желал мириться с тем, что в его роду будут люди, и решил это исправить.

Валери опять помолчала.

— Прошло так много лет, а я так до сих пор и не смогла простить его за это, — прошептала она. — В тот день во мне как будто что-то повернулось. Я возненавидела самую суть волчьего мира. Я не хотела быть оборотнем так же сильно, как Генри хотел. Я поклялась себе, что рано или поздно отомщу за своего сына, отомщу сполна, так, чтобы Сивый запомнил это на всю жизнь. Я примкнула к охотникам. Даже не зная моей тайны, меня отказывались взять в Отдел учиться, потому что у меня не было волшебного образования. Я сидела под Отделом сутками, не ела, почти не спала. Ждала. Но в полнолуние мне пришлось оттуда убраться, и один из охотников проследил за мной. Это был Грюм. Аластор Грюм. Я была уверена, что он сдаст меня в Азкабан, но вместо этого он взял меня к себе помощницей. Грюм учил меня много лет, учил беспощадно, заставляя тренироваться днем и ночью, пока не выбил из меня остатки жалости к себе. Я научилась бегать быстрее всех, лазать по деревьям ловчее всех, стрелять и владеть ножом так, как не умел никто из его охотников. Тогда-то он и привел меня в Отдел. Грюм убедил тогдашнего главу, что я могу оказаться им полезной. Где еще они достанут тренированного охотника, который может шпионить для них за самым опасным оборотнем в стране? Но, чтобы моя легенда была безупречной, никто не должен узнать о моем втором «Я». Это было проблемой, пока Генри не предложил решение. Он присоединился к моему отряду, как целитель. Ему хватило года, чтобы научиться делать все то, что умею делать я. К тому же, он был анимагом, правда незаконным, как и твои друзья. Одной порции Оборотного зелья хватило, чтобы Валери Грей сдала анимагический экзамен и поступила в отдел, а доктор Джекилл смог вырваться из своей скучной лаборатории и отправиться смотреть мир, как всегда мечтал. Каждое полнолуние во время охотничьих рейдов он выпивал Оборотное зелье и становился мной, а я уходила с волками в колонии и притворялась, что сливаю Сивому важную информацию о волшебном мире, в то время как сама собирала информацию о нем, и занималась делом, которое поклялась себе сделать давным-давно, когда стояла на могиле своего сына.

— Что это за дело? — спросил Ремус, рассеяно гладя её по плечам и ключице.

— Я поклялась, что больше ни один ребенок не повторит судьбу моего сына. И что я попытаюсь спасти от зубов моего бешеного отца так много детей, как только смогу. Живя в колонии, я разговаривала с ними, осторожно внушала им мысль, что совсем необязательно охотиться на людей, чтобы утолять жажду крови, можно охотиться на кроликов, лисиц, оленей, кого угодно, так же, как это делают обычные волки.

— Это здорово! — восхитился Ремус.

— Эти дети становились старше и уходили из колонии. Жили нормальной жизнью в нормальном обществе. Но приходили новые. И до прошлого лета я была уверена, что еще до наступления зимы у меня получится разорвать этот порочный круг и убить Сивого. А потом случился этот теракт в Каледонском лесу. Я была далеко. У нас было задание на западе Ирландии, и все, что я знала тогда — это то, что Волан-де-Морт объявил войну и что его Пожиратели напали на целую кучу несовершеннолетних волшебников прямо во время какого-то концерта.

— Это звучит так странно, — усмехнулся Ремус. — На деле все выглядело совсем иначе.

— Так всегда бывает, — она выпутала у него из волос какую-то мелкую веточку. — Все это было ужасно, но не имело отношения к моему делу. Так мне казалось. А когда я вернулась, оказалось, что имеет. Оказалось, что в полнолуние, за день до этой трагедии, Сивый проник в палаточный городок Каледонского леса и перекусал целую толпу детей. Иностранцев, приехавших на концерт, — Валери покачала головой. — Все они на тот момент были студентами разных волшебных школ, и когда руководство этих школ узнало о том, что с ними стряслось, естественно, решило их исключить. Тогда-то и вмешался ваш директор.

— Дамблдор?!

— Он вступился за этих детей, — в голосе Валери скользнуло уважение. — Сказал, что они имеют право учиться наравне со всеми, и более того, что они должны учиться вместе со всеми, чтобы не чувствовать себя другими. Должны сдать экзамены, получить дипломы и попытаться устроить свои жизни так, как сами пожелают, а не так, как это заставит их сделать нетерпимость общества.