test

— Вы со мною не шутите, Я кобель из Белфаст-сити! — Сириус подхватил парочку девчонок из тех, кто сидел ближе всех к нему. Все засвистели, Дингл со смехом обошел их, беспощадно насилуя свою скрипку. — Я шагаю, раз-два-три… — Сириус сунул руки в карманы брюк и исполнил отменную чечетку, сверкнув в темноте своими начищенными «Оксфордами». Прядь волос упала ему на глаза, он смеялся, он был прекрасен, — Пиво плещется внутри!

Эммелина Вэнс засмеялась и бросила быстро посмотрела на взрослого и красивого Карадока Дирборна. В такую ночь казалось, что возможны любые отношения. Марлин поймала её взгляд, закусила губу, и девушки чокнулись пивными бутылками. Через секунду улыбка пропала с лица Марлин, и она как будто задумалась о чем-то, но тут же тряхнула головой и снова рассмеялась, глядя на Мародеров.

«Девки пляшут и поют,

И мне покоя не дают.

Поскачу среди девчат,

Да так, что яйца забренчат!

Вы со мною не шутите!

Я кобель из Белфаст-сити

Я танцую раз-два-три,

Пиво плещется внутри!»*

Красный, как квоффл, Фенвик тоже вскочил и попытался станцевать, но немедленно завалился на кого-то и залил всех пивом. Лепреконы дружно швырнули в воздух золото.

Когда песня закончилась, задохнувшиеся Мародеры под оглушительные аплодисменты ударили бутылками и осушили их до дна.

— А мы тоже хотим петь, Поттер! — хрипло закричал Гидеон, пока Фабиан настраивал гитару. Джеймс оглянулся на него и засмеялся, все его поддержали. — Фабби, сыграй нам «Волынки»! Фабби!

Фабиан перемигнулся о чем-то с остальными музыкантами, пару минут было слышно только дерганье струн, случайно срывающиеся ноты и пшиканье пивных банок. Ученики смеялись и болтали, а когда вдруг грянул знакомый мотив, все одобрительно загудели, захлопали, и тут же запели, сначала недружно, а затем все громче и увереннее:

«Это было, было давным-давно,

Солнце село, стало темным-темно.

Сто волынок пело одно, одно.

Это было, было давным-давно!»

Джеймсу и Сириусу не суждено было сегодня покинуть сцену, уж очень их любила публика, а они любили её, так что они остались у костра и пели, отплясывая и попутно разыгрывая сценку.

«Сто волынок! Ты посмотри, сынок!

Это двести рук, это двести ног!

Ровно сто сердец у отважных львов!

И мозгов примерно на сто голов!»

На последних строчках гриффиндорцы все как один с ревом подняли бутылки и кружки, засмеялись и салютовали когтевранцам.

«Это было, было давным-давно,

солнце село, стало темным-темно.

Сто волынок пело одно, одно,

это было, было давным-давно»

Кто-то из охотников достал старую, потрепанную волынку, и тут уже не только Джеймс и Сириус, но почти все побросали насиженные места и пустились в пляс. Ноги сами танцевали, ведомые мотивами, которые все эти дети всосали с молоком матери, а потом сам собой образовался круг, все хватались за руки и пускались вскачь вокруг костра, не переставая при этом петь ни на секунду. Лица у всех были потные, несмотря на прохладную ночь, волосы липли ко лбам, все смеялись и подпрыгивали, выкрикивая друг другу в лицо слова песни:

«Вдруг один из них перестал играть,

И умолкла вся их шальная рать.

Но их песню ветер до нас донёс —

Это слушать было нельзя без слёз.

Поражая силой и простотой,

Только две строки было в песне той:

«Кто не ценит мир и добро, добро,

Мы тому сломаем ребро, ребро»*

Ремус был в числе тех, кто отказался танцевать и наблюдал за танцующими со стороны. Он сидел в своей большой старой куртке, привалившись спиной к дереву, и каждую минуту прикладывался к бутылке, но глаза его были совершенно трезвы и внимательно следили за подпрыгивающим хороводом, ловя янтарные блики огромного костра…

Праздник явно не собирался гаснуть до самого утра.

Мог ли Сириус предположить, что будет такой успех, когда за пару часов до этого явился в «Три метлы», забрать у Розмерты ящики с выпивкой.

— У тебя сегодня аншлаг, а? — спросил он, пока Розмерта открывала кладову. Он указал кивком на битком-набитый зал и забрал у Роуз тяжелый ящик с бутылками.

— Да, сегодня удачный день, — она отбросила с лица волосы. — Просто сумасшествие какое-то, сбиваюсь с ног. Так, Блэк, это только пиво, пошли я отдам тебе медовуху! Разорите вы меня, как пить дать!

— Мы тебя отблагодарим, не сомневайся, — Сириус ущипнул её за задницу, Розмерта ойкнула и шлепнула его по руке, но не больно, да еще и довольно улыбнулась.

Вместе с Ремусом и Питером Сириус кое— как пронес ящики в тайный проход, ведущий в лес, и оставил в старом дубе. Парни остались там, готовить место для пикника, а Сириус вернулся в башню Гриффиндора, поднялся в спальню мальчиков и открыл дверь.

Полог на кровати Джеймса был задернут, а сама она громко и ритмично скрипела. Сириус постоял секунду на пороге, улыбаясь, затем прикрыл за собой дверь, беззвучно, дабы не нарушать идиллию, подошел к своей кровати, достал из тумбочки сигареты. Под стоны Лили Эванс, Сириус с незажжённой сигаретой в зубах стащил с себя грязную рубашку, скомкал её и метким броском зашвырнул в корзину. После переоделся, сходил в туалет и поссал, вернулся в комнату, раскурил сигарету и прижался спиной к столбику сохатовской койки, скрестив ноги.