test

— Да, почему бы и нет? Похоже, ты только так можешь усваивать уроки. И первый из них — никогда не лгать своему будущему мужу, — он отошел от дивана. — А что если нам прямо сейчас их позвать? Закрепим пройденное, как любит говорить Слизнорт, — Мальсибер явно наслаждался выражением страха на её лице, не замечая, что сквозь него проглядывает и другое чувство. Нетерпение. Ожидание. — Они, конечно, уже спят, но, я думаю, с удовольствием присоединятся к нам, — он поднял стакан и отпил немного, громко и нарочито сербнув. — Ну, что скажешь?

Роксана ничего не сказала, но на лице у неё вдруг расползлась крошечная улыбка — нечто невиданное, она не улыбалась уже много дней, и лицо отвыкло от этого проявления чувств.

— Ты улыбаешься? — Мальсибер усмехнулся и снова слегка качнулся, а потом облизал губы и нахмурился. — Кстати, великолепный вкус у этого огневиски. Это… орех? — он кашлянул и похлопал себя по груди.

— Нет, — сказала Роксана, все так же улыбаясь и жадно сверкая глазами. — Яд.

На лице у Мальсибера промелькнуло что-то, напоминающее испуг, а затем он рассмеялся, но как-то очень странно, а затем подавился, словно его кто-то толкнул изнутри. Его глаза выпучились, он конвульсивно согнулся и схватился за живот. Упал на колени, исступленно кашляя.

Через несколько секунд его обильно стошнило, из носа пошла кровь, а изо рта — пена. Он ничком повалился на ковер, дергаясь, как выброшенная на берег рыбина. Глотая ртом воздух, он вытянул окровавленную левую руку по направлению к дивану, на котором сидела Роксана, и выдавил что-то, похожее на «Помоги мне».

Роксана медленно встала, подошла к нему чуть ближе и опустилась на корточки, жадно вглядываясь в то, как он бьется в конвульсиях. Рука Генри шлепала по полу, оставляя кровавые следы, но достать до Роксаны он не мог, он булькал что-то и кажется молил её о помощи. Она бы могла ему помочь, но не стала — просто сидела и с нетерпением следила за ним, стараясь не упустить ни одну мелочь.

В какой-то момент рука Генри перестала бить по полу. Несколько секунд он еще сипел, цепляясь за жизнь, а затем его взгляд сделался неподвижным, и тело обмякло.

Генри Мальсибер умер.

Несколько долгих минут Роксана сидела, глядя на его изуродованное ядом лицо. Сердце, до этого жившее тихо, стучало чаще и сильнее обычного, выбивая какой-то странный, барабанный ритм. Роксана слышала его нарастание в ушах, чувствовала, как закипает от этого звука кровь.

Ей даже казалось, что это не её кровь стучит в ушах, а откуда-то из недр Слизерина доносится бой барабанов, предвещающий нечто ужасное, непоправимое, страшное…

Она подняла голову, глядя на проход, ведущий в спальню, а затем медленно поднялась на ноги…

Уоррингтон спал, широко раскинув руки. Роксана легко вошла в его спальню. Нож Сириуса вошел в замочную скважину, как в масло, дверь даже не скрипнула. В полной темноте Роксана Малфой подошла к кровати одного из своих насильников. Молча посмотрела в его безмятежное, холеное лицо, а потом, повинуясь какому-то странному чувству, взобралась на него верхом. Уоррингтон проснулся.

— Малфой, что ты… фух, я испугался, — он перевел дыхание, облизал губы и улыбнулся, его руки шлепнулись ей на бедра. — Я вообще не против…

Роксана полоснула ножом по его кадыкастой шее, и кровь фонтаном брызнула ей в лицо — почти так же, как его сперма той ночью.

Уоррингтон умер быстрее Мальсибера. Роксана вытерла лицо тыльной стороной руки, слезла с него, вышла из комнаты, аккуратно прикрыла за собой дверь и пошла к следующей.

Яксли был девственником и смущался, никак не мог вставить ей, пока остальные смеялись и держали её за ноги.

Роксане пришлось зажать ему рот, потому что этот мелкий ублюдок начал орать.

После того, как она закрыла за собой последнюю дверь, кровь покрывала её с ног до головы, капала на пол, капала со спутавшихся волос, стекала по рукам, на её бедрах и предплечьях отпечатались чьих-то руки.

Как была в одежде, Роксана вошла под горячий душ.

Она думала, что будет что-то чувствовать после убийства пятерых человек, но не чувствовала ровным счетом ничего. Ни сожалений, ни страха, ни шока. Кровь сбегала в канализацию, а вместе с ней сбегали остатки прежней жизни.

Роксана сбросила одежду и отмыла последние следы крови, но вот с волос она отмывалась очень плохо. Они порозовели местами, прямо как в тот день, когда она приехала сюда…

Роксана схватила нож, намотала на кулак длинную белую гриву, и коротким движением отхватила целый кусок. Принадлежность к древнейшему магическому роду стекала по ней вместе с водой и булькала в канализационном сливе. Выдохнула и снова занесла нож. Роксана кромсала и кромсала волосы, которые так любил лапать Мальсибер, пока от них не осталась короткая, рваная шевелюра, едва достающая до плеч.