test

Сержант втолкнул Батона в камеру и запер за ним дверь. Бандит выл что-то про «чёрную несправедливость» и «звериное обращение». «Кто бы говорил про «чёрную несправедливость»!» – подумал Сидоров и повернулся, чтобы идти назад, к Петру Ивановичу. Но тут увидел, как по коридору идёт незнакомый полный и усатый милиционер. Новенький, что ли? Сержант собирался, было, пройти мимо, но присмотрелся к его щекастому лицу. «Это не милиционер. Это – Додик! И усы у него – фальшивые!» – внезапная догадка, как молния, стукнула Сидорова. Вот, Додик подходит к камере Ужа и, не спеша, достаёт пистолет... Сидоров напрыгнул на киллера, как лев. Ногой выбил пистолет.

- Пётр Иванович, – закричал сержант, пытаясь заломить Додику руки. – Тут Додик в изоляторе!

Додик был очень силён. Он отшвырнул от себя Сидорова и помчался прочь. Сидоров вскочил на ноги и ринулся за ним. Тут из-за поворота показался Пётр Иванович и подставил Додику подножку. На полном скаку бандит врезался в пол. Он попытался встать, но Пётр Иванович навалился на него и достал наручники. Додик вырывался, старался сбросить с себя Серёгина. Ему уже почти удалось это сделать, бандит высвободил одну руку, но тут подоспел Сидоров. Сержант заломил эту руку за спину Додика, и на запястьях преступника закрылись наручники.

- Му-у-у! – ныл Додик, слабо ворочаясь лицом вниз. Его накладные усы отклеились и валялись рядом.

Пётр Иванович схватил бандита за скованные руки, Сидоров – за шиворот. Подняв Додика таким образом, милиционеры повели его в кабинет Петра Ивановича – допрашивать.

Додик был какой-то весь перепуганный. У него даже подбородок дрожал, будто бы он сейчас расплачется. Он прятал своё побледневшее лицо в воротник милицейской формы.

- Что такое, Додик? – осведомился Пётр Иванович. – Раскаялся, что ли?

Додик продолжал смотреть в пол и ныть своё «Му-у-у...». Как корова, которую ведут на скотобойню.

- Молчишь? А недавно ты хотел помочь следствию, – напомнил Пётр Иванович.

- Я – труп... – хныкнул Додик. – Мне больше некуда деваться. После того, как вы меня замели тогда, на хате, это был мой последний шанс выслужиться перед шефом. Я должен был Ужа завалить, а ... вы меня опять... Теперь меня самого завалят. Му-у-у...

- Прекрати мычать, – поморщился Пётр Иванович. – Ты такой здоровенный, а трусливый, как парнокопытное какое-то... Лучше скажи, где Карпец и Синицын. Мы знаем, что их где-то в катакомбах держат. А ты знаешь, где именно, потому что ты сам их туда вёл.

Додик икнул. Или это он чихнул так? В общем, издал какой-то звук – и побледнел ещё больше.

- Му-у-у...

- В «слоник» хочешь? – припугнул Сидоров. – Сейчас устроим! – и сделал вид, что разыскивает в тумбочке противогаз для «слоника».

Угроза подействовала. Додик бросил мычание и сказал:

- Не надо «слоника» у меня – клаустрофобия.

- Не «фобия», а «фобия», – поправил Сидоров.

- Не надо «слоника», – повторил Додик. – Я, честное слово, не знаю, где они. Да, я их отводил, но только туда, до пещеры. А потом приходили какие-то люди. Тогда я уходил, потому что они меня прогоняли. Я и сам дальше, в саму пещеру, не ходил.

- И что это за люди такие? – спросил Пётр Иванович.

- Не знаю, – выдохнул Додик. – Может быть, Сумчатый знает. А я, знаете, сам в ауте...

====== Глава 62. Спелеологи-профессионалы. ======

Пётр Иванович договорился с начальником райотдела, чтобы тот выделил двоих часовых – чтобы охраняли изолятор и днём, проверяя документы у всех, кто пытается туда зайти. Серёгин не хотел потерять таких ценных свидетелей, как Уж и Додик. Да и Батона жалко, вернее, его жену: она не виновата, что её муженёк – картёжник и бывший вор...

Пётр Иванович пригласил группу настоящих спелеологов, чтобы снова спуститься в катакомбы под домом Гарика. Их было четверо. Руководитель группы, которого звали Афанасий, сказал Серёгину по телефону, чтобы он ехал туда, к дому, а они подъедут сами.

Пётр Иванович и Сидоров на служебной машине отправились к дому Гарика. Погода, наверное, испортилась до следующей весны. Воздух был холодный, как в декабре месяце, часто шёл дождь, и даже какой-то мокрый снег.

- Надо обязательно брать этого Сумчатого, – говорил по дороге Пётр Иванович. – Он, наверное, сейчас затаился. Его, небось, предупредили, что мы собирались накрыть его на Поляне Сказок.

- Да, уж, – согласился Сидоров. – Мы пять часов там проторчали... И как мы теперь его достанем?

- Выбьем у Додика его адрес. Он брешет, про то, что не знает его.

Пётр Иванович свернул с улицы Университетской во двор и остановил «Самару». Спелеологи уже приехали. Во дворе стоял их микроавтобус. Серёгин понял, что это – они, потому что на микроавтобусе было наклеено изображение человека в каске с фонариком и девиз: «Нам покорятся пещеры!». Спелеологи оказались разного возраста. Афанасий был самый старший: ему было лет тридцать. Остальным – от восемнадцати до двадцати пяти. Среди них была одна девушка, по имени Юля.

- Надо сначала просветить его, – сказал Афанасий, принеся из микроавтобуса эхолот. – И составить примерную карту ходов.