test

- Ты просто сундук какой-то! – фыркнула Эммочка, совершив джипом Филлипса достаточно крутой поворот на полном скаку.

- Полегче! – предупредил её Филлипс. – Не забывай, что это – моя машина!

- Не развалится! – отпарировала Эммочка. – А этой секретарше я Зайцева всучила для того, чтобы зациклить Артеррана на Зайцеве и на ментах из их ментуры! Пока он будет со всем этим возиться, мы спокойно себе скатаемся в Верхние Лягуши! Усёк, сундучок?

Вот так, ругаясь и немного дерясь, они ехали прямиком в деревню Верхние Лягуши. Что именно эти двое хотели там разыскать – они и сами пока не уяснили, но считали, что это что-то придётся обоим, как нельзя кстати.

====== Глава 136. Зайцев допрыгался. ======

Зайцев из следователей прокуратуры мгновенно перескочил в разряд преступников. Он хмуро сидел на твёрдом табурете перед Серёгиным, и угрюмо молчал. Сидоров нетерпеливо ёрзал в вертящемся офисном кресле и ездил на нём туда-сюда.

Зайцев молчал не потому что не хотел говорить, а потому что обдумывал такой ответ, который не вызвал бы у него «озверения». Зайцев давно уже хотел во всём признаться, рассказать про Таинственный Голос, который диктовал ему условия, а после – сдаться в руки правосудия. Первый раз Зайцеву не удалось явить на свет божий правду – Таинственный Голос снова зазвучал у него в голове и заставил, вместо слов, говорить «Бе» да «Ме».

- Так вы не знаете ничего про Синицына? – спросил Пётр Иванович, испытующе посмотрев на бывшего следователя прокуратуры.

- Не знаю, – буркнул тот, повинуясь внезапному порыву утаивать правду, чтобы снова не потерять разум. – И Синицына никакого не знаю.

Сидоров пробурчал что-то себе под нос, но вслух не сказал.

- И в деревне Верхние Лягуши никогда не были?

- Что вы от меня хотите? Какие ещё Лягуши?! – вскричал вдруг Зайцев. – Так сразу и сказали бы, что перепутали меня с кем-то! Меня в ваш дурацкий Донецк из Киева назначили, а вы схватили, как бандита, допрашиваете! Только авторитета лишаете и биографию портите! – Сергей Петрович кричал всё это от безнадёги: вздумай он сказать правду – снова превратится в некую овечку.

- Авторитета вы себя уже давно лишили. И свою биографию испортили сами, – спокойно сказал Серёгин. – Следователем прокуратуры вас уже никто не восстановит. Самый лучший выход для вас – всё рассказать.

- Иначе, мы снова посадим вас к Батону, – не вытерпел Сидоров.

Угроза подействовала. Зайцев замахал руками и замотал головой, не желая более выслушивать лекции Батона на тему гуманизма и жалобы на «людей, не ведающих о человечности». За всё время, которое Зайцев провёл в изоляторе, его и пальцем не тронули, однако, зубы у него ныли. Не от побоев, а от слезливых откровений гориллообразных «адептов» Батона Кулака и Камня, да и самого Батона.

- Я не хочу к Батону, – заныл бывший следователь прокуратуры.

- Тогда, в чём же дело? – улыбнулся Сидоров.

- Хорошо, я всё расскажу, – напуганный Батоном, Зайцев стал сговорчивей. – Да, я родился и всю жизнь прожил в Верхних Лягушах. Работал там участковым. И Киева ни разу в жизни в глаза не видел. У нас, в Лягушах, есть заброшенный особняк. А людям казалось, что в нём… чёрт живёт! – Зайцев сделал такое кислое лицо, что Сидоров прямо почувствовал во рту вкус клюквы.

- Чёрт? – удивился сержант и подъехал на своём кресле ближе к Зайцеву.

- Угу, – понуро кивнул Зайцев. – И все без конца жаловались, что чёрт их пугает и может заесть. А меня начальство всё время грызло за этого чёрта!

- Постойте, – перебил Серёгин. – Это всё очень интересно, но никак не относится к делу. Чёрт какой-то… Причём здесь чёрт?

- Это вы постойте, – обиделся Зайцев. – Чёрт этот, как раз, и относится к вашему делу!

- Ладно, – пожал плечами Пётр Иванович. – Рассказывайте дальше.

- Так вот, – продолжил Зайцев. – Грызло, меня, значит, начальство за чёрта. А я всё время думал, что это – не чёрт, а жулики. Я, наверное, раз двадцать туда ходил, в особняк, но всё было бесполезно: никого никогда я там не находил. Но вот, в один прекрасный день, мне вдруг «посчастливилось»… Э-э-эх! – Зайцев безнадёжно махнул рукой. – Чего говорить! Пришёл ко мне в ОПОП тракторист, самый, скажу я вам, дрянной человек во всех Лягушах: пил, дебоширил, водился с кем попало, топил в озере трактор за трактором… – в общем, вы понимаете.

Пётр Иванович и Сидоров кивнули: как им было не понимать, когда у них на учёте стояла чуть ли не целая рота таких голубчиков.