test

- Аааа? – откликнулся пойманный Вася, глазея на собравшихся вокруг себя детскими голубенькими глазками.

«Интересно, он согласные буквы знает?!» – подумал про себя Сидоров, услышав, каким образом общается с окружающими бомж Вася. А Мирный подошёл к «ловцу мутантов» вплотную и вопрошал:

- Ты знаешь такого Алексея Алексеевича Кубарева? – так звали мужа надоевшей Петру Ивановичу Сабины Леопольдовны.

- Это вам Грибок выбазарил, шо я мутантов подсекаю?! – пьяно изрёк Вася, показав, сколько букв он знает кроме «Э», «У», и «А». – Ну, я ему, кажись, развалю лобешник… Репу расшибу, тыкву разнесу, мухомору! – заревел он, стиснув испачканные кулаки, поднявшись с пня, чтобы идти колотить Грибка.

- Ты мне тут не реви, а то упрячу за ограбление пятого дома по улице Радужной! – свирепо пригрозил Васе участковый, и снова усадил агрессора на пень. – Знаешь Алексея Алексеевича Кубарева, или нет?

Похоже, что Вася испугался. Он сразу же утопил свою наглость в мутной водичке безымянного водоёмчика, умыв ею небритое лицо, и признался:

- Знаю, в собутыльниках.

- А где он сейчас, знаешь? – осведомился Мирный, нависая над съёжившимся под угрозой срока за чужой «глухарь» Васей.

- Я его с Шубиным познакомил, – пробухтел Вася. – Он его и свистнул.

«Похитили! – догадался про себя Сидоров. – Этот «мутант» Вася связан со Светленко и его бандой похитителей! Уж не Светленко ли этот «Шубин»?!».

- Имя, адрес Шубина давай! – требовал в это время Мирный, тряся Васю за плечо.

- Нет у него имени, – нехотя буркнул Вася. – А живёт он в штольне. По крайней мере, жил, пока её не засыпало!

Сидоров подбежал к Васе бегом, едва не поскользнувшись на грязюке и не рухнув в воду. Пётр Иванович тоже подбежал и сразу же обратился к Васе:

- А ну-ка, поподробнее, кто это у тебя в штольне проживает?

Вася поведал некий фантастический рассказ, что в штольне, якобы, жил «один чувак», у которого имени нет, но ему дали кличку Шубин – окрестили, как шахтного призрака. Иногда Шубин приходил из штольни и «давил бутылку» вместе с бомжами. Бутылку Шубин приносил сам, за что и прослыл у бомжей благодетелем. Однажды он подошёл к Васе, притащив с собой целую тысячу гривен, и потребовал отдать ему жену Кубарева Сабину Леопольдовну. Половину суммы Вася отстегнул Кубареву, а Кубарев за пятьсот гривен продал свою жену Шубину. Но потом Шубин принёс две тысячи гривен и потребовал самого Кубарева. И Вася заманил собутыльника на территорию шахты под предлогом «задавим на троих с одним корешем?». «Корешем» оказался Шубин. У Шубина было с собой целых три квадратных бутылки «Старки Патриаршей» и одна – овальная, с белым червячком на синей этикетке – «Мягкова». После первой бутылки – «Мягкова» – Вася незаметно удалился, оставив Кубарева наедине с Шубиным глушить «Старку». И всё, больше он ничего не знает.

Васю под конвоем сопроводили к штольне, чтобы он показал, где именно они тогда пили с таинственным «Шубиным». Вася показал – это было около входа в заваленную пещеру, и сейчас там лежала солидная масса земли.

- Да уж, негусто, – пробурчал Пётр Иванович, глядя на наваленный перед ним «террикон». – Эксперты тут уже ничего не установят. Придётся, наверное, и этого голубца на базу, к Карандашу тащить – пускай фоторобот составляют «Шубина» этого.

====== Глава 96. Движение назад. ======

Вернувшись в райотдел, Пётр Иванович и Сидоров привезли с собою бомжа Васю и Мирного. Участковый был нужен для того, чтобы опознал по фотороботу таинственного Шубина и сказал, появлялся ли он у него на участке. А Карандаш в своей «изостудии» уже вовсю пыхтел над портретом «милиционера Геннадия». Около его стола сидела на стуле Валерия Ершова и… не могла вспомнить, какое у её «Геннадия» было лицо. Она держалась двумя руками за голову и пыжилась, пыжилась… Но образ загадочного «Геннадия» из её памяти полностью улетучился, не оставив ни единого шанса на фоторобот. Карандаш пускал в ход и компьютер, и бумагу с ручкой, делал наброски, показывал их Валерии. Но она никак не могла разобраться, похоже ли нарисованное лицо на лицо её недавнего знакомца, или нет. Карандаш изменял компьютерный портрет и так, и эдак: то пристраивал к нему лупатые «анимешные» глазищи, то свинячьи глазки, двигал носы и уши, то надстраивал шевелюру, то оставлял лысым. Однако Ершова так и не сообразила, получился её «Геннадий», или нет. Даже когда Карандаш надвинул на предполагаемого «Геннадия» шнобель, такой, как был у Гарика, и подрисовал дурацкие «гитлеровские» усики, Ершова сказала:

- Может быть и так…

На столе Карандаша уже прудился пруд замаранных листов, а сам он был достаточно взъерошен. Увидав такое положение вещей, Пётр Иванович предложил Ершовой пока вспомнить получше лицо Геннадия, а на её место посадил бомжа Васю – описывать Шубина. Вася достаточно быстро пояснил Карандашу портретные особенности Шубина, а Карандаш сотворил фоторобот.

- Он! – радостно прогудел Вася. – Вылитый!