Тесей

Потом все направились к берегу вечно шумящего моря, чтобы совершить там омовение. Мисты омылись в прибрежных волнах сами и искупали символизировавших плодородие поросят, которых затем принесли в жертву благой богине в Элевсинионе. И вот Мисты, украшенные миртовыми венками, радостно запели и стали дружно выкрикивать имя божества. Процессия вышла из Элевсиниона, размеренно прошла через Агору и Керамик, останавливаясь у храмов и алтарей, чтобы совершить предписанные ритуалы. Среди участников этой процессии Эрот зоркими своими глазами узрел Ипполита и Федру.

Бог идалийский, оставаясь невидимым всем, на прозрачных, как у стрекозы, крыльях к юноше, одетому в девственно чистые белые одежды, быстро слетает и, когда тот на Федру глядит, пронзает его сердце своей стрелкой кипарисовой с изоострым крючком-наконечником. Пепельная голова Ипполита была украшена венком из свежих цветов, смуглые щеки его рдели стыдливым огнем. Юноша, как и прозорливая ожидала Киприда, к женской красоте мачехи совсем безучастным остался. Его мать амазонка всю свою жизнь до встречи с Тесеем знать мужчин не желала — юный Ипполит не желал знать женщин. Он твёрдо намеревался быть «чистым» служителем такой же чистой девы-охотницы Артемиды, никогда не знавшей брачного ложа.

Между тем, по-прежнему невидимый никому Эрот свой бурный полет к Федре быстро направил. Бог любви дождался, когда Федра взглянет на Ипполита, идущего в белых одеждах невдалеке от нее, и тут же поразил ее своей пламенеющей стрелкой с загнутым наточенным острием в самое сердце. Словно сверкающий молнией северный ветер Борей в душу критянки Эрот проник до самого дна. В тот момент, когда сладостно-горькое жало любви ей в сердце впилось, царица вздрогнула сильно, как от рокового удара и чуть не упала. Так быстро и мощно, с первого взгляда, разгорелось дикое пламя от факела крошки — бога и вспыхнула любовная страсть и отчаянное безумие в ее прекрасных очах. Увидев это, Эрот довольный с хохотом, резво взмыл в небо и умчался в лазурную высь.

Мачеха смотрела на пасынка, как будто первый раз его видела и не могла оторваться и губы ее, как завороженные, беззвучно шептали:

— Что-то странное со мной сейчас происходит. Кажется, в его внешности ничего нет особенного, хотя он высокий и стройный, плечи широкие, талия тонкая. Слышала я, как некоторые называли лицо его худощавое надменно угрюмым, мне же оно кажется мужественным и прекрасным, особенно красив его волевой раздвоенный подбородок. А волосы его?! — Как у Феба — длинные, волнистые, только пепельно-серебристого цвета, они чудесны природной своей красотой, видно, что они с гребнем совсем не знакомы, но ведь вреден мужской красоте тщательный слишком уход. Как и облик суровый, пышных волос беспорядок и легкие пыли следы на прекрасной коже очень пристали ему! А глаза его — такие синие, как бездонное летнее небо, в них видится вся чудесная его душа!

Федра не была невинной девушкой, она знала, что такое любовь. Поняв мгновенно, что она влюбилась в сына своего мужа, царственная критянка ужаснулась и решила изо всех сил бороться с греховной любовью.

Овидий в «Песнях любви» поет, что борьба с Эротом лишь разжигает пламя любви. Спокойно к любви относившись, человек облегчает свой груз. Мучит сильнее Любовь и свирепей терзает мятежных и страстных, нежели тех, кто спокойно, безропотно готов любовное рабство свое выносить.

169. Молчаливое страдание Федры

Внушенная Федре Эротом страсть к Ипполиту со временем только усиливалась. Она, не показывая никому своего чувства, старалась бывать там, где можно было встретить Ипполита. Когда он, накинув узду, на коне гарцевал, стройные ноги наездника ей казались самыми красивыми, хоть в действительности они были слегка кривоваты. Когда он юной рукой на тренировке посылал вперед тяжелую пику — глаз не могла мачеха оторвать от его напряженной руки, на которой рельефно выделялись молодые упругие мышцы… Что бы пасынок ни делал, на все мачехе влюбленной отрадно было глядеть, чтобы не говорил, все ей слышать было приятно. Глядя на Ипполита, младшая Миносида и краснела, как пурпур розы и бледнела, как свежевыпавший снег, при этом то яростный пламень, то леденящий озноб еще молодое ее терзал тело, в смятенье тягостном и ужасном томился ее гордый женский дух.

Говорят, что влюбленная мачеха последовала за Ипполитом в Трезену, где тот жил на попечении своего стареющего прадеда Питфея и под присмотром матери Эфры постоянно. Впоследствии здесь был воздвигнут обращенный входом к гимнасию храм Афродиты Катаскопии (Подглядывающей), так как отсюда влюбленная в Ипполита Федра с замиранием сердца целыми днями тайком подглядывала за обнаженным пасынком, когда тот занимался гимнастикой или упражнялся в борьбе или беге.