Террористка Иванова

— И это… домой к Деревянко кому-нибудь съездить надо, — сказал Пилюгин. — Мать у него, отец-инвалид, сестра еще в школе учится…

— Знаю, — сказал Тулегенов. — Я у него бывал. Съезжу сегодня, обязательно.

— Ладно, тогда до понедельника, — сказал Пилюгин и положил руку на плечо Витьке. — Если что, звоните, ребята. Я на связи все время. Пошли, что ли, Витя?

— С вами? — спросил Витька.

— Со мной… и с Галкой. Поживешь пока у нас.

— Пошли, пошли, — и Галка первая зашагала к автостоянке.

Опера молча смотрели им вслед.

— Может, все-таки по триста граммулек примем? — спросил Голубев.

— Легко, — ответил Тимонин. — Крутая выдалась пятница.

— Ладно, уговорили, — сказал Тулегенов и первым зашагал от здания райуправления к улице, где на углу светилась неоновая вывеска «Кафе-бар «До третьих петухов»».

Валера Чистов жарил на кухне яичницу, когда услышал из комнаты голос диктора:

— Москвичка Полина Иванова захватила заложников в районном управлении МВД. У террористки было оружие и взрывчатка — наградной револьвер мужа и пол-литровая бутылка с нитроглицерином. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, обошлось без жертв, был только ранен капитан оперативного отдела…

Валера бросил нож на плиту и бросился в комнату. На экране телевизора он увидел, как спецназовцы выводят Полину. Вокруг толпились опера в штатском, какой-то мальчишка. Вдруг они остановились и начали о чем-то спорить… Голос диктора продолжал:

— По сведениям из неофициальных источников, Полина Иванова хотела отомстить оперативникам за смерть своего мужа, офицера, служившего в Чечне и несправедливо, по ее мнению, осужденного за покушение на жизнь человека…

Один из спецназовцев кинулся к оператору, что-то прокричал и рукой закрыл объектив — съемка оборвалась. Но диктор проговорил последнюю фразу:

— Теперь оперативников в первую очередь будет интересовать, где террористка сумела достать такое редкое по нынешним временам взрывчатое вещество, как нитроглицерин.

Валера медленно побрел на кухню. Яичница сгорела. Он выключил газ, закурил, присел за стол и задумался.

Домой они приехали, когда уже стемнело.

— А что мы есть будем, ты подумала? — спросил Пилюгин у дочери.

— Что в холодильнике окажется, то и съедим, — ответила Галка.

— А не в холодильнике?

— Ну, что в доме вообще окажется, то и съедим…

— Какая ты у меня умная, Галка! Вся в меня.

— В маму, — поправила его Галка.

— Нет, в меня, — возразил Пилюгин.

— В маму, — упрямо повторила Галка.

— Ну хорошо, в маму так в маму, — поспешно согласился Пилюгин.

Витька улыбался, слушая их «перепалку».

— Папка, я подумала… а если бы эта баба вас взорвала? — вдруг спросила Галка. — Ведь вы все погибли бы, да?

— Не надо об этом. Хватит, — Пилюгин посмотрел на Витьку. — Она бы не взорвала.

— Почему ты так решил?

— Знаешь, Галчонок, я же опытный сыщик и разбираюсь в людях. Так вот, я железно знал, что она взрывать не будет. И не убьет меня.

— Но почему? — вновь требовательно спросила Галка. — Я ее тоже видела… она такая жуткая… злобная…

Витька повернулся и пошел прочь от них и от дома, к которому они уже подошли.

— Ты куда, Витя… — Пилюгин догнал его, взял за руку.

— Я поеду домой, — ответил Витька. — Я не хочу с вами.

— Ты извини Галю, она тоже перенервничала сильно. Она же перепугалась за меня, разве не понятно? Пойдем, пойдем… Дома тебе плохо будет. Одному всегда плохо, а тем более сейчас. Пойдем, Витя…

В холодильнике оказалось четыре яйца и кусок докторской колбасы, и скоро на плите шкворчала яичница. Галка расставляла на столе тарелки, раскладывала ножи и вилки. Витька сидел за столом в свете лампы, висевшей над столом под стеклянным абажуром. Правую руку он положил на стол, левую, без кисти, держал на коленях.

— А ты чего сидишь, как в ресторане? — спросила Галка. — Хлеба нарежь. Возьми сок в холодильнике. Грейпфрутовый.

Витька выполнил приказание и вновь уставился на Галку ясными глазами.

— Что ты на меня так смотришь? — буркнула Галка.

— Как?

— Как будто я тебе сто долларов должна!

Витька прыснул от смеха, и даже Пилюгин устало улыбнулся. Они сели за стол. Витька ел медленно, управляясь одной рукой. Куски яичницы соскальзывали с вилки, мальчик хмурился — тем более что он заметил, с каким сочувствием наблюдали за ним Галка и Пилюгин.

— Ты не спеши, — сказала Галка. — Яичница от тебя не убежит.

— Я больше не хочу, — Витька отодвинул от себя тарелку.

— А ну ешь! — строго сказал Пилюгин. — Научишься. Давно без руки живешь?

— Больше месяца…

— А шнурки на кроссовках как завязываешь?

— Зубами шнурок затягиваю, а потом внутрь запихиваю.

— И молодец. Ничего, всему научишься, — улыбнулся Пилюгин. — Я тут одну книжку прочитал… В Одесском цирке работал акробат. Без рук. Он таким родился. И ногами умел делать все: есть, одеваться, перелистывать страницы в книжке — ну, в общем, все. И выступал в цирке — ногами жонглировал. Что вы так вылупились? Я правду говорю. Я вам эту книжку принесу — там фотографии этого парня есть.

— Совсем без рук? — испуганно спросила Галка.

— Совсем. А потом, когда началась война…

— Чеченская? — опять перебила Галка.