Террор

– Надо полагать, оно ушло с корабля тем же путем, каким пришло, – сказал Фицджеймс. – Спустилось обратно через носовой люк и скрылось через какой-то пролом в корпусе. Если только не затаилось в трюме. Я поставил вооруженных людей возле всех люков. На средней палубе так холодно и дымно, что нам придется сменять часовых каждый час… Коллинз лучше других разглядел зверя. Вот почему я пришел… хотел узнать, можно ли поговорить с ним. Все остальные видели лишь неясную фигуру за стеной огня – глаза, клыки, когти, белую массу или черный силуэт. Лейтенант Левеконт приказал морским пехотинцам открыть по нему стрельбу, но никто не видел, ранен ли он. Вся палуба за кладовой плотника залита кровью, но мы не знаем, есть ли там кровь зверя. Я могу поговорить с Коллинзом?

Гудсир помотал головой:

– Я только что дал второму лоцману опиат. Он будет спать много часов подряд. Я понятия не имею, проснется ли он вообще. У него мало шансов выжить.

Фицджеймс снова кивнул. Капитан выглядел таким же измученным, каким чувствовал себя врач.

– А что насчет Данна и Брауна? – спросил Гудсир. – Они пошли к носовому люку вместе с Коллинзом. Вы нашли их?

– Да, – мрачно сказал Фицджеймс. – Они живы. Они убежали по коридору справа от мучной кладовой, когда начался пожар и чудовище набросилось на бедного Коллинза. – Капитан вздохнул. – Дым внизу рассеивается, мне нужно спуститься с несколькими людьми в трюм, чтобы вынести оттуда тела инженера Грегори и кочегара Томми Плейтера.

– О господи, – признес Гудсир.

Он сообщил Фицджеймсу про руку, которую видел на пороге угольного бункера.

– Я не заметил, – сказал капитан. – Я так спешил добраться до носового люка, что не смотрел под ноги – только вперед.

– Мне тоже следовало бы смотреть вперед, – уныло сказал врач. – Я врезался в пиллерс или стойку.

Фицджеймс улыбнулся:

– Я вижу. Врач, исцели себя сам. У вас глубокая ссадина поперек лба и лиловая шишка размером с кулак Магнуса Мэнсона.

– Правда? – Гудсир осторожно дотронулся до лба. Пальцы после прикосновения остались липкими, хотя он нащупал толстую корку запекшейся крови на огромной шишке. – Я зашью ссадину перед зеркалом или попрошу Ллойда сделать это позже, – устало сказал он. – Я готов идти, капитан.

– Куда, мистер Гудсир?

– В трюм, – сказал врач, подавляя приступ тошноты, вызванный одной этой мыслью. – Посмотреть, кто там лежит в угольном бункере. Возможно, он еще жив.

Фицджеймс посмотрел ему в глаза:

– Наш плотник мистер Уикс и его помощник Уотсон пропали, доктор Гудсир. Они работали в угольном бункере по правому борту, заделывали пролом в корпусе. Но они наверняка мертвы.

Гудсир мысленно отметил обращение «доктор». Фицджеймс крайне редко называл так корабельных врачей, даже Стенли и Педди, главных врачей. Они – и Гудсир – всегда оставались просто «мистерами» для аристократа Фицджеймса.

Но не на сей раз.

– Мы должны спуститься в трюм и проверить, – сказал Гудсир. – Я должен спуститься в трюм и проверить. Возможно, один или другой еще жив.

– Возможно, наш зверь тоже жив и поджидает нас там, – негромко проговорил Фицджеймс. – Никто не видел и не слышал, чтобы он покидал корабль.

Гудсир устало кивнул.

– Можно мне взять с собой мистера Даунинга? – спросил он. – Возможно, мне потребуется, чтобы кто-нибудь держал фонарь.

– Я пойду с вами, доктор Гудсир, – сказал капитан Фицджеймс. Он поднял фонарь, принесенный Даунингом. – Прошу вас, сэр.

32 Крозье

70°05′ северной широты, 98°23′ западной долготы

22 апреля 1848 г.

– Лейтенант Литтл, – сказал Крозье, – пожалуйста, передайте команде приказ покинуть корабль.

– Есть, капитан.

Литтл повернулся в сторону переполненного кубрика и прокричал приказ. Прочие офицеры и оставшийся в живых второй помощник отсутствовали, и потому вслед за Литтлом приказ проорал боцман Джон Лейн. Томас Джонсон – второй боцманмат и человек, поровший Хикки и двух других мужчин в январе, – прокричал приказ в открытый люк, прежде чем закрыть и задраить его.