Терминатор 2. Инфильтратор

— Да,— просто ответила Серена.— Настолько, что вам меня не одурачить. Не будем терять времени, мистер Гриффит, перейдем к делу. Я не прошу многого. Я всего лишь хочу по заслугам занять эту вакансию. Кроме того, у меня нет заинтересованности в том, чтобы вас вывесили просушиться на солнышко. В обмен на вашу помощь я обес­печу вам спокойный сон, уничтожив все следы операций со счетом «Ба­бич и Фишер».— Серена слегка наклонила голову набок.-— От вас вов­се не требуется заверять людей в том, что я вам нравлюсь. Если хотите, можете сказать, что терпеть меня не могли. Требуется всего лишь подтвердить, что я — первоклассный специалист в своей области.

— Хорошо,— согласился Гриффит.

Серена встала.

— Благодарю вас, мистер Гриффит.— С этими словами она поло­жила на его стол ноутбук и извлекла из него диск.— Здесь — вся об­наруженная мною информация и инструкции, как не повторить по­добных ошибок и не оставить следов. Мне удалить следы ваших операций со счетами клиентов, или проделаете это сами?

Гриффит принял у нее диск.

— Займусь сам,— проворчал он.

— Вы не пожалеете, мистер Гриффит.— Серена подошла к две­рям, но, положив руку на дверную ручку, остановилась и оберну­лась.— Не вздумайте обмануть меня.

Взгляд этой женщины яснее слов говорил о том, что задумай Гриффит обмануть ее, глава отдела безопасности очень и очень пожа­леет о содеянном.

— Я не нарушаю данных обещаний, мисс Бернс.

«И это говорит человек, обкрадывающий своих клиентов…» Улыбнувшись, Серена вышла из кабинета.

Органическая ферма «Новая жизнь», штат Орегон, настоящее

— Прости меня за эту сцену вчера вечером,— сказал Джордж.

Прекратив распрыскивать мыльный раствор, Рональд взглянул на бывшего друга, стоявшего под деревом. Он не замечал свежего весен­него ветра, напоенного запахом цветущих деревьев. Его не волновали ни игры и пение птиц, ни мелкий мохнатый зверек, пробежавший через черничную грядку по своим делам.

— Это была не сцена,— ответил Рон.— Это — покушение на убийство.

Джордж оттопырил губу и опустил взгляд к своим грубым башмакам.

— Рон, никто не собирался убивать тебя.

Лабейн спустился вниз по приставной лестнице и заглянул Джор­джу в глаза.

— Ты полностью утратил цель,— сказал он.— Теперь тебе нуж­на всего-навсего тихая, спокойная жизнь — мягкие тапочки, куча де­тей, яблочный пирог, и — хрен бы с ней, с этой революцией. «Пусть пацаны занимаются революцией, а я устал!» Так? Когда мы были мо­лоды, то собирались изменить мир, помнишь? А теперь ты хочешь, чтобы за тебя этими делами занялись совсем другие люди.

Джордж пожал плечами и почесал затылок.

— Наверное, теперь мы выросли и лучше видим перспективы,— задумчиво сказал он.— Мы знаем, какой это гигантский труд, и пони­маем, что нас слишком мало, чтобы…

— Знаешь что, Джордж? В нашем мире что-либо совершить мо­жет только тот, кто готов рискнуть своим благосостоянием. Люди, ко­торые цепляются за материальные блага и играют по правилам, про­сто стареют и умирают; через поколение никто даже не помнит о том, что они когда-то жили на свете. Такие особи не способны быть бога­тыми и не могут ничего изменить; они просто плодят детей и умирают.

Лабейн придвинулся ближе, вторгаясь в личное пространство Джорджа.

— Но я не утратил цели,— продолжал он.— Я готов рискнуть всем; вот этого-то вы все и боитесь. Ты— в том числе. Именно это и означала вчерашняя «сцена». Ее причина заключается в вашем стра­хе и понимании того, что вам никогда не достичь заветного пьедеста­ла… Вы просто сломались. К тому же, большинство членов коммуны продолжают завидовать моей воле и настойчивости.

Нахмурившись, Джордж отодвинулся на пару шагов назад.

— Слушай, к чему все эти громкие слова— «страх», «покушение», «революция»? Что конкретно ты хочешь этим сказать?

Рон взглянул на него с легкой досадой. Далеко не в первый раз Джордж задает подобные вопросы. Да, он был замечательным агроно­мом, самым ценным в этом отношении членом коммуны. Но порой этот человек бывал просто невыразимо туи!

— Говоря о покушении, я говорил метафорически,— терпеливо объяснил он.— Под страхом имелась в виду боязнь рисковать матери­альным благополучием и добрым мнением соседей. Революция же, при­менительно к нашему движению, есть нечто вроде религиозного обра­щения, миссионерской деятельности,цель которой — заставить людей понять, в какой опасности находится вся наша планета! Ты ведь и сам много говорил о революции! Несколько лет назад ты прекрасно понимал, что означают эти слова!— Смерив бывшего друга взглядом, Рон покачал головой.— Не так уж давно это было, Джордж.— Наклонив­шись, он поднял с земли распрыскиватель и добавил: — Мне жаль тебя.

С этими словами Лабейн отправился восвояси. На губах играла легкая улыбка: сегодня он был доволен собой.

На следующее утро Рон Лабейн, хлопнув но столу своей рукопи­сью, объявил:

— Я еду в город. Кому-нибудь что-нибудь нужно?

Все так и впились взглядами в стопку бумаги.

— Что это? — спросила Брэнвин, оторвавшись от раковины с по­судой.