Теплый берег

— Сможете взять его прямо с плотика? Хлипкое сооружение.

— Попытаемся.

Проплыли мимо гипсовой купальщицы. За ухом у нее торчала палочка от эскимо. Ветер снес крыши, а палочку не тронул.

Плыли. Лесь думал, что лодка оранжевая, ее в шторм заметно с судна или с самолета. Он думал, что на ней, как на папирусном плоту «Ра» можно пересечь океан. Радиосвязь с материком? Он приметил: на груди Мосолова прикреплен пенал. По зарешеченному микрофону и прижатому стерженьку антенны Лесь угадал портативную радиостанцию. Его заботило, где разместить запасы пресной воды.

Подплыли под платан. Татьяна, спустив ноги с помоста и прикрыв грудь платком, кормила Сережку, он высунул из одеяла ноги и шевелил розовыми пальцами-горошинами.

Мама Аля взглянула на Мосолова, ее измученные глаза казались огромными на осунувшемся лице.

— Детей спасайте.

— Хорошо, Варя, — ответил он, не заметив, что назвал ее именем матери; она была удивительно похожа на мать.

— Я знал, что ты прилетишь, — сказал Коля.

Мосолов держал его руку в своей и говорил:

— Я бы хотел укрыть тебя получше, привязать к плоту покрепче, а плот прикрепить к шасси и перенести тебя в ближний санаторий, где есть врач. Или хотя бы на шоссе, опустить в кузов машины, отвезти в город. Но, Коляша, сынок, ближний санаторий — высоко в горах, а облачность низкая, видимость плохая. А на шоссе, Коленька, оползни, машины не ходят. А на опушке леса — завалы, трудно брать тебя из бурелома. Остается один выход: выведу плот на середину заводненной площадки. С вертолета сбросим тебе лестницу. Ты ведь у меня парень не слабак?

— Не слабак. — Коля чуть улыбнулся.

Тут раздался деловой голос Колотыркина:

— Я буду в вертолете детей держать, как бы не выпали.

Лев-Лев не дал Вячу насладиться его замыслами.

— Вертолет возьмет только раненого и женщину с двумя малышами. Кто из матерей полетит?

Мама Аля решила:

— Таня. Димку ей доверю. Я останусь, пока кто-нибудь из администрации не прибудет. Вот сын со мной посторожит казенное добро. — Она положила ладонь старшему сыну на плечо, и он сразу стал сильным и взрослым.

Мосолов сказал:

— И мы с вами, Аля.

Лев-Лев прибавил:

— Ты не беспокойся, мы с Иваном сплаваем, все привяжем, закрепим, чтоб, когда перемычку взорвут, добро в море не унесло.

Мосолов смотрел на маму Алю и улыбался. Может, он видел Маленькую девочку, для которой Дед подвесил в пещере люльку?

Розовый, сонный, в сбившейся косынке, Димка широко раскрыл рот и долго зевал.

— Ма Аля, — позвал Лесь, — смотри! У него вылезли на носу мои две заклепки!

Мама Аля склонилась над Димкой.

— Да… твои… — тихо откликнулась она.

Димка кончил зевать, распахнул глаза — синие-синие.

— Толнытко, — сказал он радостно.

Хотя солнца не было. Наверно, после долгой страшной ночи день показался ему очень светлым.

Мама Аля все гладила его по спинке, по взъерошенному шелковистому затылку, и Лесю захотелось на одну минуту стать маленьким.

— Будьте спокойны, Аля, — сказал Мосолов. — Пилот отличный, мастер авиаспорта. Сегодня участвовал в ответственной операции. У побережья смерчи выбросились на скалы и рассыпались. Поселок Рыбачий затопило. Наш пилот снимал людей с крыш, работал наравне с профессиональными летчиками.

— У нас в Рыбачьем, — тихо сказала мама Аля.

Мосолов надвинул шлем, который по-правильному называется шлемофон, потому что в нем вмонтированы наушники, поднял антенну радиостанции и сказал в микрофон:

— Шестьсот семнадцатый! Внимание! Будем брать потерпевшего с воды. Сына моего будем брать, Николая. Перелом ноги. Заходи против ветра. Квадрат тот, что мы с тобой наметили. Ориентиры те же.

Он говорил негромко, и было странно, что в небе его слушает пилот.

— Зависай не ниже семи метров, чтоб воздух от винта не взволновал воду. Затем осторожно, строго вертикально опускайся до трех метров. Плотишка хлипкий, от волны может перевернуться. Следи, чтоб фюзеляжем все время прикрывать плот, защищать от нисходящих воздушных потоков. Твоя задача — обеспечить ему спокойную зону. Ясно? Сбросишь лестницу. Я ее так сложил, что только толкни, не отвлекаясь от пилотирования. Сам знаешь, на зависании оно ответственней, чем в полете… На сына надеюсь, подтянется, не скиснет. Я встречу его наверху. Ну, вот, — сказал Мосолов. — Будет второе задание: снимешь с платана женщину и двух детей. Как понял? Повтори. Прием.

Послушал, что передали ему наушники в шлемофоне.

— Так, — кивнул и улыбнулся ободряюще Коле.

Коля облизал сохнущие губы:

— Я сейчас… я готов…

Отец дал ему напиться. Пальцы Коли неспокойно стучали по плоту. Лев-Лев быстро взглянул на Мосолова. Да, его друг слышал тоже.

«Как отец, не скисну», — отстукивала морзянка.

У Ивана Ивановича Мосолова дыхание перехватило. Постоял в лодке, ухватясь за ветку. Сел за весла. Лев-Лев притянул плавучую дверь, и лодка, борт о борт с плотом, как двойное судно катамаран, выплыло из-под ветвей. Все население платана глядело ему вслед.

Катамаран стал на большой воде, над воллейбольной площадкой. Вертолет зашел на выбранный квадрат и завис.