Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

теперь будет всегда: «Вас требуют, идемте», «Срочно явиться», «дан приказ»? Ни

охнуть, ни вздохнуть.

За белым дворцом показались золотые статуи: стоящие кружком женщины,

что-то держащие в руках, куда-то завлекающие (наверно, из-за них это место и

назвали Золотой Долиной). Повернув направо, мы подошли к еще одному белому

дворцу, с надписью «армения» под козырьком с причудливыми каменными

завитушками. Что такое армения?

-Станьте лицом к колонне, - подал голос особист. – Ноги держите на

ширине плеч.

-Зачем это?

-Таков порядок.

Я прислонился к холодному камню. Особист быстрыми четкими движениями

обыскал меня.

-Прошу, - он взмахнул рукой, приглашая следовать за собой.

Столько всевозможного барахла я никогда в жизни не видел! Просторный,

тускло освещенный зал был завален чуть ли не до потолка: диваны, статуи, книги,

компьютерные мониторы, тряпье, плюшевые игрушки, аквариумы, пластиковая

посуда. Чего здесь только не было! Все бесполезное, ненужное.

Проследовав за особистом по узкой тропинке, проложенной в джунглях

барахла, я вышел на свободное пространство и увидел Отца Никодима (память

проворно выдала картину – отточенное лезвие опускается на шею Бориса). Отец

Никодим возлежал на диване, закинув длинные ноги в остроносых сапогах на

спинку. Рядом, в кресле, сидел Глеб Пьяных – тот самый бородач, что опрашивал

меня в первый день в Цитадели.

-Артур, стрелок АМР, доставлен, - доложил приведший меня особист.

-Хорошо, можете идти, - кивнул Глеб Пьяных.

Отец Никодим лениво разглядывал меня, глубоко затягиваясь сигаретой.

-Голова болит? – вдруг спросил он.

Я от неожиданности ответил не сразу.

-Болит, Отец Никодим.

-Обращайтесь к Отцу Никодиму - «ваш крест», - вставил Глеб.

-Болит, ваш крест.

-Зеленка?

-Зеленка, ваш крест.

Отец Никодим засмеялся, Глеб Пьяных послушно оскалил зубы.

-Знаешь выражение, Артур, – «клин клином вышибают»?

-Не знаю, ваш крест.

-Так вот, держи.

Отец Никодим протянул мне зеленую бутылку. Даже смотреть на нее было

противно… Я сделал глоток. Горло вспыхнуло огнем. Я боялся, что меня снова

стошнит, но - отец Никодим оказался прав – мне полегчало.

-Спасибо, ваш крест.

Я возвратил бутылку.

-Полагаю, теперь с тобой можно говорить на равных, - Отец Никодим

улыбнулся, - Должен сказать, меня впечатлило, как ты, Артур, разобрался с тем

претендентом.

Я сразу понял, что он имеет в виду Бориса.

-Без истерики, без всех этих «кийя!» - четко и ровно. Ничего лишнего – удар

и … результат.

-Спасибо за высокую оценку, ваш крест, - сказал я.

Глеб Пьяных иронично взглянул на меня.

-Оценка и вправду высокая, - согласился отец Никодим. – Настолько

высокая, что я решил назначить тебя в свою личную охрану на место Григоренко.

Его ранили во время рейда по Измайловскому гетто. Помнишь, Глеб?

-Да, ваш крест, - отозвался Пьяных. – Та еще была заварушка.

-Временно, конечно, - пока не оклемается Григоренко. Как ты на это

смотришь?

Я ответил, что буду рад сложить за него голову.

-Похвально.

Отец Никодим обратился к Глебу:

-Распорядись выдать парню оружие. Вечером я выезжаю на Вторую.

Сколько можно тратить время впустую?

5

БОЛЬШАЯ ШИШКА

Я сидел в машине сопровождения вместе со стрелком из охраны и

шофером, держа заряженный АКМ на коленях. Следом за нами медленно

двигался черный автомобиль Отца Никодима. Мы покинули Цитадель не больше

двадцати минут назад, но почему-то казалось, что давным-давно. Быть может,

потому, что стрелок, по имени Меир, оказался надоедливым и болтливым парнем.

Жиденький, востроносый, со смоляными глазками и чернявой бородкой, он словно

имел шило в заднице и вертелся на месте юлой.

-Ты из стрелков? – накинулся он на меня. – Давно принят?

Узнав, что только вчера, Меир посмотрел с уважением:

-А я уже год, как в стрелках корячусь. Дальше охранки не дослужился.

-И не дослужишься, - повернув широкое лицо, вставил шофер.

-Это почему? – вскинулся Меир.

-Потому что ты трепло.

-Что есть, то есть, - согласился стрелок, выглядывая в окно. – О, уже

Северянин.

Машина проехала по эстакаде, нависшей над железнодорожной

платформой.

Из разговора Меира с шофером, я сделал вывод, что служба в личной

охране отца Никодима не так уж почетна.

-Скоро кладбище, - неспокойно сказал шофер. – Здесь часто банды

нападают на конвои.

-Прям уж и часто, - беспечно протянул Меир. – Когда последний раз?

Шофер умолк, должно быть, припоминая.

-В октябре на конвой конунга Шавката напали…

-Ну, да ты не дергайся, - перебил Меир. – С нами тебе сам черт не страшен.

Машина свернула в переулок, и почти сразу под передним колесом что-то

громыхнуло. Осколки стекла, вместе с черным дымом устремились в кабину;

сквозь пелену я увидел шофера, уронившего голову на руль.

-Мародеры!

Меир лихорадочно передернул затвор автомата, однако выстрелить не

успел. Разбив стекло, пуля попала ему в голову. Меир навалился на меня, еще

теплый, но уже не от мира сего. Я опустился на сиденье. Лязг пуль по металлу

повторился.

Дьявол подери! Вот так западня.

Стрельба внезапно прекратилась. Я услышал голоса.

-Есть кто в первой машине?

Прячась за трупом Меира, я увидел появившуюся в окне физиономию –

круглая, испитая рожа с жидкой бороденкой.