Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

расходящиеся к противоположному берегу круги напоминали, где исчез человек.

Скоро пропали и они.

-Покойся с миром, Снегирь, - произнесла Марина.

Некоторое время мы все стояли, глядя на реку. Каждый думал о своем.

-Идемте, - сказал Христо. – Нужно поесть и ложиться спать. Мы живы, а

живым это необходимо.

-Андрей.

Непрочный сон покинул меня. Лицо Марины белело в темноте.

-Да?

-Обними меня.

-Марина, нужно спать.

-Мне холодно.

Сущий ребенок! Я повернулся на постели и крепко обнял ее. Лицо Марины

влажное, губы соленые.

-Плачешь?

-Жалко Снегиря.

-Да, - я вздохнул. – Он был настоящий.

-Настоящий кто?

-Ну, друг настоящий. Человек настоящий.

-А.

Она высвободилась из объятий и села, обхватив руками колени.

Из коридора донеслись неторопливые шаги. Букашка совершала ночной обход.

-Андрей, ты когда-нибудь представлял себе возрожденный мир?

Серебристая Рыбка заскользила перед моими глазами.

-Нет, не представлял, - соврал я.

-А вот я часто представляю, - задумчиво сказала Марина. – Знаешь,

Андрей, как бывает: насмотришься на все эти зверства, и на душе усталость,

неверие ни во что, просто … хочется умереть. Я тогда закрою глаза, и вот он, мир

Христо.

-Христо?

- Не только Христо, но и мой, и твой, и всех хороших людей. Я вижу дома -

не те бетонные коробки, что служили бывшим, а деревянные – непременно

деревянные – красивые дома. Люди, живущие в них, приветливы и внимательны

друг к другу, они вместе трудятся, вместе едят, вместе растят своих детей.

Андрей, ты когда-нибудь видел в Джунглях детей?

-Нет, никогда.

-И я тоже. Но они появятся, дети, если мы построим новый, прекрасный

мир, то дети непременно придут в него.

Снова вспомнилась Серебристая Рыбка. Там, в моем видении, был

мальчик, мой сын. Кажется, Марина называла его Илюшей…

-Обязательно придут, - со всей уверенностью, на какую был способен,

сказал я. – Обязательно.

Она негромко засмеялась и, прикорнув к моему плечу, уснула.

Я лежал, таращась в темноту. Сон остался где-то на дне этого короткого,

как воробьиный нос, разговора. Моя жизнь в Джунглях плыла перед глазами.

Существование игрока, встреча с Мариной, путешествие по железной дороге,

Московская резервация… Со мной ли все это происходило? Если со мной – то я

счастливчик. Да, я настоящий баловень судьбы…

Обязанности завхоза Христо возложил на Марину. Я обрадовался, полагая,

что теперь удвоенные пайки посыплются на меня, как из рога изобилия. Однако, я

заблуждался. Скупость и расчетливость Марины поражала. Она дала от ворот

поворот Вовочке, требовавшему дополнительную банку тушенки ежесуточно. А

также - Киркорову, вдруг пожелавшему сменить обувь. Я догадывался, что эта

строгость – в память о старом завхозе, о Снегире.

-Андрей, - Букашка заглянула в нашу с Мариной келью. – Христо зовет.

Я, вытянувшись во весь рост, лежал на постели.

-Да, Бука, уже иду.

Она закрыла дверь. Странная женщина… Хотел бы я знать, о чем она

думает!

Как только я вошел в «кабинет», Христо отставил в сторону банку с

тушенкой, и поднялся. Он явно был взволнован.

-Андрей, есть будешь?

Я отрицательно качнул головой.

Христо заходил туда-сюда по келье, время от времени останавливаясь у

полки с книгами и рассеянно проводя пальцем по корешкам.

-Христо, ты звал меня? – напомнил я.

Он встрепенулся.

-Да-да. Андрей, ты ведь помнишь, что завтра Рождество?

-Конечно, помню.

Чудак человек! Похоже, он принимает меня за холоднокровную жабу,

которой все равно – посадят ее в кувшин с молоком или бросят в прорубь.

-Конечно, помнишь, - повторил Христо. – Конечно. Я лишь хотел сказать

тебе, Андрей, что, после гибели Снегиря, ты - наш последний шанс. Если твоя

вылазка окончится безуспешно, возрожденчество погибнет.

-Христо, ты опять пытаешься накрутить меня, - недовольно сказал я. – Это

ни к чему. Я сделаю ровно то, на что способен, - ни больше, ни меньше. А дальше

все решит судьба.

-Ты веришь в судьбу - это хорошо. Но помни: у нас больше нет ни сил, ни

ресурсов, чтобы начать все заново. ОСОБЬ кружит вокруг, я чувствую ее дыхание,

она гораздо ближе, чем кажется. Гораздо.

Эти слова задели меня, по спине пробежал холодок.

-Что ты имеешь в виду, Христо?

-Ничего, - поспешно отмахнулся он. – Просто призываю тебя к

осторожности.

Христо присел к столу и взялся за ложку.

-Осторожность – вот главное, - Христо отправил в рот кусок мяса, принялся

жевать, двигая беззубыми челюстями. - Завтра, за два часа до рассвета, ты

пойдешь на ВДНХ, в логовище стрелков. Мы проводим тебя до Второго Кольца.

-Это ни к чему…

-Не спорь. Считай это нашей традицией.

Воздух был жгуч от мороза. Два часа до рассвета, но, почему-то, казалось,

что рассвет никогда не наступит. Снежные шапки на развалинах Кремля

серебрились под холодными звездами.

На мне – форма стрелка (по настоянию Марины, я поддел под куртку

толстый свитер, а также исподние штаны), за плечами – рюкзак.

Рядом со мной пять человек – не верится, что пару недель назад я

четверых из них не знал.

-В путь, - приказал Христо, закутанный в тряпье по самые глаза.

Мы вереницей потянулись через площадь в сторону кучи битого кирпича,

когда-то бывшей Историческим Музеем. Передо мной шагала Букашка, одетая в