Теория убийства

— Доктор Крей! — кричит пытающийся догнать меня Николсон, когда я уже готов сесть в машину. Я все еще зол, что меня таскают туда-сюда непонятно зачем, но при этом испытываю некоторое сочувствие к агенту, который явно выкладывается по полной ради этого дела и до некоторой степени стал жертвой дурных советов Галларда.

— Что такое, Шон? — спрашиваю я, замерев с ключом от машины в руке.

— Простите, пожалуйста. Мне правда очень неудобно. Мы уже все головы себе сломали с этой историей. Вот Галларда прислали. Я упомянул вас… В общем, не вините его, это все из-за меня. Просто… Тут такое творится.

— Звучит не очень убедительно. — Я отпираю машину.

— Я могу показать вам материалы дела.

— Меня ждет куча своих материалов.

— Хорошо, тогда могу рассказать, почему Галлард так вами заинтересовался.

— Продолжайте.

Николсон оглядывается через плечо, словно опасается, что кто-то услышит.

— Есть одно дело, которое он ведет. Даже не дело, так, подозрение.

— Он подозревает меня?

— Нет, по крайней мере не напрямую. Он хотел встретиться, потому что ему было любопытно взглянуть на вас, но я сам действительно хотел, чтобы вы попытались разобраться в том, что тут произошло. Ну, и одно за другим…

— А кончилось тем, что вы принялись неуклюже врать мне, чтобы получить образец моей ДНК, который я бы с радостью позволил вам взять, и не пришлось бы подсовывать вам фальшивку.

— Фальшивку?

— Мазок изо рта. У меня в собой всегда несколько ватных палочек с образцами слюны шимпанзе.

На мгновение Николсон теряет дар речи и просто смотрит на меня.

— Еще раз, простите, пожалуйста. С этим делом куча странностей. Галлард приехал разобраться, не связаны ли они с его делом.

— И что же это за «его дело»? — спрашиваю я.

— Галлард называет его «Фантом».

— Не слишком оригинальное название для серийного убийцы, — замечаю я.

— Это не серийный убийца, по крайней мере насколько мне известно. В двух словах описать. В общем, криминалисты из лаборатории в Куантико заметили неко[7] торые странности в нескольких делах. В том числе в закрытых, где доказательная база была — не подкопа-ешься, — объясняет Николсон.

— Хорошо, заинтересовали. Слушаю внимательно — какие странности?

— Мелкие детали. Например, волосок с одного места преступления, который внезапно появляется в двух других делах. Или след с характерным отпечатком. Волосок А и отпечаток Б могут обнаружиться на одном месте, а потом отпечаток Б и другой волосок, скажем, В — на следующем. А потом в третьем деле возникает волосок В и след с места преступления А. Понимаете?

— Будто кто-то взял три разных пазла и раскидал детали по местам преступления?

— Именно. Конечно, на каждом месте преступления криминалисты собирают множество отпечатков и волосков, совершенно не относящихся к делу. Систематическое сходство заметили случайно. Испытывали программу на основе искусственного интеллекта для определения связей, и внезапно она дала несколько положительных срабатываний на закрытых делах.

— И теперь дела открывают заново? — спрашиваю я.

— Изучают. Но самое странное заключается в том, что все эти улики могли появиться не до, а после преступления — во время расследования. Возможно, их оставил кто-то, посещавший места преступления.

— И теперь вы боитесь следующей «Женщины без лица»?

Детективы в Европе потратили пятнадцать лет на поиски женщины-убийцы, чью ДНК нашли на более чем пятидесяти местах преступления и которую подозревали в совершении по меньшей мере шести убийств. Самое странное случилось, когда французские полицейские попытались идентифицировать неизвестного погибшего мужчину и нашли все ту же ДНК. Да, это была женская ДНК, и принадлежала она сотруднице немецкой медицинской компании, которая изготавливала ватные палочки для взятия мазков. По неосторожности она оставила следы на поставлявшихся в правоохранительные органы материалах.

— Да, но такую возможность уже исключили. Слишком много разных образцов. По всей видимости, это должен быть кто-то близкий к расследованию.

— Лаборант?

— Да, вот только ни один из лаборантов не мог быть на всех местах преступлений или даже рядом. Такое впечатление, что кто-то неизвестный посетил все точки.

— Репортер? Охотник за маньяками?

— Может быть, — Николсон пожимает плечами. — Когда произошло убийство около дома Ойо, и Маркус исчез… В общем, эти образцы, которые мы считаем образцами Фантома, снова обнаружились.

— А-а-а… — До меня наконец начало доходить. — Галлард решил, что Фантом — это я.

— Справедливости ради, если в базе данных ФБР поискать людей со склонностью к посещению мест преступлений, ваше имя будет первым в поисковой выдаче.

Ну да, а мои постоянные поездки по заданиям Госдепа, которые, ясное дело, в большинстве своем были секретными, сделали попытки выследить меня весьма затруднительными.

— Можете не беспокоиться, я — не Фантом. Скорее всего это вообще статистическая погрешность или проблема лабораторной обработки образцов.