Теоретик

— Сейчас! Наш мозг самодостаточен и, замкнувшись сам на себя, способен создать целый мир, который будет существовать только у тебя в голове. Со своим блек-джеком и гм… женщинами с пониженной социальной ответственностью, как модно с недавних пор говорить.

— Там модно, на Земле, — не преминул поправить его Гудрон. — Тут все по-другому.

— Не суть, — отмахнулся от него Слава. — Есть такое расстройство психики, как онейроидный синдром. Это одна из разновидностей шизофрении. В этом состоянии больному видится все что угодно. Он борется с пиратами, преследует «Летучий голландец». Присутствует при глобальной катастрофе, когда вокруг него рушатся целые города, гибнут миллионы людей, а то и вся планета раскалывается на части. Бродит среди жителей Древнего Рима, участвует в их заговорах и восстаниях. Совершает межпланетные путешествия, попадает в ад или рай. Перечислять можно бесконечно. Причем он не просто смотрит кино в своей голове, все куда сложнее. Да что там говорить об онейроиде, когда даже при алкогольном делирии, или в просторечии белой горячке, человек не просто видит всяких там чертиков, инопланетян или эльфов. Он разговаривает с ними, чувствует их запах и даже, прикасаясь, осязает. А если в это время с помощью приборов заглянуть в его мозг, они дадут показания, как будто действительно все происходит на самом деле. Куда там бедному Голливуду с его фантастическими блокбастерами!

— Получается, все мы психи? А это, — Гудрон обвел вокруг себя рукой, — плод нашего больного воображения?

— Не исключено. Хотя и не возьмусь утверждать. Единственное, возможно, псих только ты. А все остальные существуют лишь в твоей голове.

— Жаль, — огорченно вздохнул Гудрон.

— Что именно тебе жаль?

— Все жаль. Что мой онейроид выглядит так.

— Как именно?

— Да так, как есть. Что меня окружает? Небритая Гришина рожа и всякая гадость. — Он смахнул с берца нечто похожее на сороконожку, но с мощными жвалами. Судя по яркому окрасу, существо ядовитое. — Нет чтобы райские кущи с сорока девственницами. Поневоле сам в себе разочаруешься!

— Куда тебе столько девственниц? Что ты с ними делать-то будешь? Чай, не юноша уже, — резонно заметил Гриша. Его лицо действительно обросло многодневной щетиной, которую он поклялся сбрить только после удачного завершения дела.

— Вы сначала их дайте, остальное моя забота.

— Кто и что тебе должен дать? Это же твои собственные онейроиды, сам с ними и разбирайся.

— Сноуден, лучше помолчи. Есть ли ты вообще — тот еще вопрос. По словам Профа, может быть и так, что ты существуешь только в моем воображении.

— Ну и гад же ты тогда, Боря! — неожиданно отреагировал Гриша.

— Это еще почему?

— Вот на хрена ты меня в таком поганом мире создал? Действительно, не мог что получше придумать?

— Сноуден, скажи спасибо, что одной из его девственниц не стал. — Янис, о котором все думали, что он давно спит, заржал так заразительно, что к нему поневоле присоединились и остальные.

— Тоже верно, — смеясь вместе со всеми, согласился с ним Сноуден.

— Теоретик! Проснись!

«И чего орать-то?! — Хотя Гудрон орать и не думал, только шипел. Но получилось у него довольно зло. Или взволнованно. — Не сплю я. И по сторонам смотрю, и вверх, и под ноги. Заодно и ствол направляю туда же, куда и взгляд — эта привычка в кровь успела въесться. Видел я ту гадину под ногами и ни за что бы на нее не наступил».

Наступать точно не стоило: вдоль хребта мерзкого даже на вид существа торчал ряд острейших шипов, которые запросто проткнут подошву моей обуви и так же легко вонзятся в ступню. А для полного счастья в ней и обломаются. Учитывая, что шип практически полностью покрыт зазубринками, извлечь его из ноги будет проблема та еще! Помимо того, велик шанс внести в рану какую-нибудь заразу. Нет у меня пока пары роговых пластинок под стелькой, которые имеются у всех остальных. Они и рады бы ими поделиться, но даже у Сан Саныча запасных не нашлось.

— Туда посмотри! — указал Гудрон направление стволом карабина.

Вот тебе и раз! Я даже головой тряхнул от изумления. И как раньше-то его не увидел?! Дом. Настоящий девятиэтажный дом. Такие еще называют «точечными». Наверное, в связи с тем, что они одноподъездные. Судя по закругленным углам, здание было монолитным, то есть не сложенным из панелей или кирпича, а залитым раствором в форму. И до него всего-то метров триста, не больше. Дом возвышался над густым низкорослым кустарником, который подступал к нему вплотную.

— Как он здесь оказался?!

— Как все здесь оказывается? Не было — раз! — и вдруг стало. Кто-нибудь толком может такие вещи объяснить? Главное, что он здесь есть.

— Теперь что, объявим его собственностью, сами поселимся, остальные квартиры в аренду сдадим и заживем припеваючи? Канализацию придется делать. Далековато с девятого этажа в нужник во дворе бегать. — Я смотрел на их возбужденные лица, и сарказм из меня так и рвался.

— Теоретик, ты хоть представляешь, сколько всего в нем можно поиметь?! В том случае, если он еще не разграбленный?

— Нет.