Теодор и Бланш

Он направился в фехтовальный зал, где с азартом провел несколько тренировочных боев с невидимым соперником, не без удовольствия отметив, насколько нормально проведенные ночи улучшили его реакцию, выдержку и глазомер. Конечно, устоять против колдовского оружия было невозможно, но сейчас герцогу удавалось продержаться минут сорок, прежде чем он получал «смертельный» укол. Раньше больше двадцати пяти не получалось, а на первых порах — так и вовсе поединок длился не дольше трех-пяти секунд! За эти годы юноша многому научился на этих магических тренировках!

Тед усмехнулся, вытирая пот со лба. Если в пятнадцать лет он считался не только первым красавцем королевства, но и первой шпагой — и не мог выдержать бой в заколдованном замке больше пяти секунд, — то кем же его сочли бы теперь, с его нынешним умением? Колдуном уж точно…

От этой мысли совершенно детский восторг охватил его, словно Теодор не был уже пленником. Казалось, он забыл и о заклятье, висевшем над ним…

Его светлость едва дождался полдника!

В кабинете совсем ничего не изменилось. Тед опустил шторы, скрывшие серую мерзость за окнами, зажег свечи в известном светильнике — и их трепетный живой огонь словно воскресил в небольшой комнате уют прежних дней, мирно отразился в стеклах книжных шкафов и в золоте тиснения книг.

Дверь скрипнула, и вошла Бланш, неся на подносе чайный сервиз. Замок мягко щелкнул.

Теодор уселся на краешек стола, оставив стул своей гостье. Несколько минут прошло в легком доверительном молчании: оба наслаждались теплом и ароматом темного напитка.

— Маргерит на меня дуется, — наконец сообщила девушка, крутя чашку на блюдце. — И явно составила о моем поведении свое мнение.

Тед рассмеялся, небрежно отмахнувшись.

— Ну, пусть это мнение при ней и остается. Я не встречал еще девушки более чистой, чем вы… — Он забрал опустевшую чашку у Бланш и отставил вместе со своей на край стола. — У этой старой курицы все мозги жиром заплыли!

Бланш укоризненно покачала головой.

— Милорд, напрасно вы так. Она же любит вас и осталась здесь ради вас…

— Я ее не просил, — сразу замкнулся Теодор.

— Тем более! И ведь дыма без огня не бывает. Разве ее опасения так уж беспочвенны?

— Сейчас — да! Она очень меня переоценивает, если думает, что таким я решусь соблазнять… и кого? Девушку, подарившую мне надежду… Нет, я подлец, но не настолько же! Хорошенького же она обо мне мнения!.. И вы хотите, чтобы я на нее не обижался? Между нами говоря, если б даже ко мне вернулась моя красота, теперь я раз триста бы подумал, прежде чем обмануть женщину!

— Вы были такой сердцеед? — недоверчиво улыбнулась Бланш.

— Хуже! — он опустил голову. И тихо сказал: — Знаете, последние года два я часто думаю, что получил по заслугам… Даже не за Маршбанкс! За всех, что были до нее и могли быть после…

— Полно, вы хотите уверить меня, что вы негодяй!

Теодор вздрогнул и изумленно поднял голову.

— А… разве по мне не видно?

— Нет! Ваши поступки уверяют меня в обратном. Может, вы были когда-то негодяем, не знаю! И тогда эта внешность, конечно, соответствовала вашему внутреннему облику. Но сейчас, мне кажется, вы вновь достойны вашей исчезнувшей красоты…

Молодой человек тяжело вздохнул.

— Марш так не считает…

— А вы правда были очень красивы? — участливо спросила она.

Он только молча кивнул, явно думая о другом.

— Расскажите мне свою историю!

Герцог побледнел.

— Я этого боялся… — шепнул он. — Хотя если не я, то Маргерит… Бланш, я не хочу рассказывать. Похоже, Маршбанкс добилась своего. Боже мой, я не знаю, что со мной. Мне стало стыдно за свой поступок… Я боюсь… мне стыдно говорить об этом вам!

Он закрыл лицо руками, тяжело вздохнул и долго молчал. Наконец чуть откинулся назад, опершись о стол, и задумчиво, тихо заговорил, глядя мимо девушки, на противоположную стену, и словно взвешивая каждое слово:

— Хотите, я вместо своей истории расскажу вам сказку, Бланчефлер?..

— О, я обожаю сказки, ваша светлость! — она устроилась поудобнее на стуле.

— Так вот. В одной далекой стране, давным-давно… так, кажется, начинаются все сказки?

— Да, милорд. Итак, в далекой стране, давным-давно?..

— Жил-был принц. Могущественный, богатый, красивый, но очень избалованный.

— О!

— Ему никогда ни в чем не отказывали, он был умен, хорошо образован, прекрасно воспитан — и чертовски красив, пожалуй, даже слишком! Все его хвалили и желали подружиться с ним, так что в конце концов он начал думать, что лучше всех людей, а придя к такому выводу, перестал считаться с другими, полагая их существами низшими.

— Этот принц мне не нравится, ваша милость.

Тед глубоко вздохнул.

— Но что поделать? Он был именно таков! И вы не видите ему никаких оправданий?..

— Его так воспитали. Вины окружающих здесь ровно столько же, сколько и его, — пожала плечами Бланш. — Мне трудно понять его: я никогда не была центром внимания, я даже читать не умею. Всю жизнь я работала на кухне… а позволь я себе такие мысли, как у вашего принца, моя мать живо выколотила бы из меня всю дурь! Мне кажется, милорд, вашему герою просто не хватало солидной порки!