Тени мудрецов. Часть 2

Имари улыбнулась саркастическим мыслям и расправила ткань юбки на коленях. Даже одежду ей выдали грубую и совершенно неприятную к телу. Спасибо хоть чистую, а то вдруг нашлось бы где-то особое церемонное платье, которые специально не стирали после всех невест, в нем побывавших. Было бы забавно, а потом очень грустно. Глупость лиеннов, помноженная на их суеверия, еще превратит жизнь эриданской принцессы в филиал цзы’дарийской бездны.

Воспоминания о Малхе снова скапливались слезами в уголках глаз и грозились прорваться криком. Единственная любовь, свет звезды в высоком небе, угасла навсегда. Имари все глаза выплакала и с трудом отвлеклась, когда её привели за стол и жестами давали инструкцию сидеть и ничего не делать. А теперь по живой ране снова ножом полоснули.

Тиберий целый спектакль разыграл с сережкой и карандашом. Выводил буквы, напряженно сдвинув брови даже в гриме. Имари не верила в небылицы про ведьм и колдунов. Они все шарлатанами были. Фокусниками из палатки бродячих артистов. Сагайдат так и вовсе с головой не дружила. Такую чушь несла, что стыдно рядом стоять.

Сын генерала быстро просек легковерность лиеннов и некоторых эридан. Вон как вокруг него мать Рагнара прыгала. От себя ни на шаг не отпускала. С почтением в рот заглядывала и ловила каждое слово. Гостей они вместе встречали. Ленточки на руки повязывали. Сагайдат со всех ног бежала, когда мальчишка искал её глазами, и трепетно слушала, что говорит.

Гениальный актер. Не зря Наола отпустил его совершенно одного в самую гущу врагов. Врал, наверное, что молоденький совсем. Наверняка матерый разведчик. Цзы’дарийцы легко прятали возраст за молодыми лицами и в общении ничем себя не выдавали. С Малхом принцессе было так же легко, как со сверстниками. Вот и Тиберию она поверила.

Нет, он не соврал о смерти полковника. Просто выбрал удобный способ о ней сообщить. Слил разведданные, которые знал заранее, а Имари подыграла. У принцессы тоже был актерский талант. Натренировалась за шестнадцать лет во дворце. Хорошие учителя были.

Бросили её цзы’дарийцы. Сначала Малх, а потом Наола. Его сын, глядя в глаза, отказался помогать. Холодно и беспощадно. Малху, наверное, с планеты не дали улететь. Убили прямо на орбите, а она напрасно ждала спасения две недели.

От этого еще больнее становилось. Его давно сожгли, и пепел развеяли по равнине чужого мира, где несет свои воды в Срединный океан величественный Тарс. Она жила здесь. Обижалась, ненавидела, любила, ждала, проклинала, снова любила, а его уже не было. Как могла не почувствовать пустоты? Не угадать, что любимое сердце больше не бьется? Ей казалось, они связаны. Пришиты друг к другу очень прочной нитью. Что это навсегда. Не будет других мужчин, и дети родятся со светлыми глазами отца.

Не родятся. Не связаны. Больше не увидятся. Никогда.

Его прах качает на волнах синий Тарс, и ветер носит по равнине.

Имари пальцами вытерла слезы и посмотрела на Тиберия. Он повязывал ленты лиеннам на запястья. Синюю гостям со стороны жениха, а красную со стороны невесты. Нет, наоборот. Она все перепутала. Сын генерала держал только красные ленты. Ни одна живая душа не захотела праздновать вместе с невестой её свадьбу. Не заслужила Имари. Ни нормальной церемонии, ни любимого жениха, ни семьи, ни счастья. Только тирана-мужа, деспотичную свекровь и свитниц, настолько яростно её презирающих, что одна нож достала из-за пазухи и собиралась убить.

Имари даже не знала, казнят Найят или нет. Может, наградят и похвалят, а следующую убийцу попросят быть внимательнее и осторожнее. Рано или поздно смерть до неё доберется, принцесса чувствовала. Уже и не хотела жить. С тоской глядела на томаги лиеннов и думала, как просто вырвать их из крепления на поясе. Потом ударить лезвием по горлу и ждать, пока вся кровь вытечет. Медиков здесь нет. Не спасут.

Она выберет жизнь с любимым. Сама ляжет в красную землю эриданской равнины нетронутой невестой. Принадлежащей только ему. Навсегда.

Имари улыбнулась и потянулась за ножом, торчащим из куска запеченного мяса.

* * *

Черная привязка замкнулась на неё и реализовалась яркой вспышкой.

У меня красные ленты посыпались из рук, и ноги подкосились. Самоубийство! Толпа слишком плотная, длинный дом почти полон, я не успею!

«Имари!» — беззвучно кричу я и дергаюсь к ней.

Облаком лечу мимо широких спин и потных подмышек. Задеваю бедром пояса с топорами, отталкиваю чужие руки. До неё еще десять шагов, а времени нет. Нет!

— Зря ты так, дорогая, — тихо говорит Рагнар, выкручивая невесте руку.

Нож падает на пол и стук от приземления растворяется в предсвадебном шуме. Я налетаю животом на стул, но молодожены не обращают внимания. Смотрят друг на друга. Молча. Долго. Глаза в глаза. Я так и не отпустила привязки. Вижу цветную паутину поверх напряженных лиц. Черное и белое. Ненависть и еще большая ненависть. Но в Рагнаре она гаснет быстрее, чем в Имари.

— Это нож для ягнятины, Ваше Высочество. Эридан мы убиваем по-другому.

— Так покажите мне, — шипит принцесса и вырывает руку.