Тени мудрецов. Часть 1

Без правды о мудрецах история неприглядная, а генерал, спасший Весту из заточения, настоящий сказочный герой. У Имари блестят глаза от восхищения или от выпитого. Она опустошает кувшин и жестом просит еще. Сочувствие откликается на откровенность и добавляет энергии в привязку уже со стороны принцессы. Я тяну сильнее, владея вниманием, а нить звенит струной.

— Выдуманный мир для неё оказался важнее настоящего. Веста проиграла своим демонам и отравилась. Умерла.

Имари выдыхает и в ужасе зажимает рот. По привязке пробегает разряд эмоционального выброса и все отданное идет впрок, укрепляя связь. Лишь бы не пережать, а то сдуется обратно. Слишком спешу и бесцеремонно помогаю себе способностями.

— Я стоял над саркофагом, не замечая рядом генерала. Так и не успел сказать Весте, как сильно люблю. А теперь хоть кричи — не услышит.

Принцесса замирает, покручивая ладонями стеклянный кувшин. Светило поднимается к зениту, прожаривая рынок до невыносимости. Покупатели расходятся, торговцы прячутся в тень, а я сижу посреди чужой планеты и упорно тяну за только что прокаченную привязку. Еще немного…

— Извини, Тиберий, — шепчет Имари, — я так глупо выгляжу со своими проблемами. Он пропал, даже фото не оставил. Знаю, что приказ о выводе войск не мог нарушить, но все равно больно.

Тянусь к ней через стол, чтобы взять за руку, и не дышу. Мое волнение настоящее, в привязку от прикосновения вливается еще чуть-чуть.

— Я резьбой по дереву увлеклась, хотелось создавать шедевры, а руки у самой не из того места растут. До мозолей скребла и ковыряла — не получалось. А как-то утром нашла на столе записку: «Теперь будет проще», и набор инструментов. Странных таких, необычных. Видно, что мастер просто свои отдал. Ручки отполированные, лезвия идеально заточенные и клеймо на каждом вот такое.

Имари пальцем на столе рисует цзы’дарийский глиф «точность». Немного не в том порядке штрихи, но узнать можно.

— Получаться стало, а сюрпризы не закончились. То заготовки под дверью находила, то узоры со схемами. Полгода он так за мной ухаживал и ни разу не появился. Я извелась вся. Уже в ответ записки оставляла, что хочу встретиться, а он ни в какую. Тогда я заявила, что догадалась о «белом происхождении» и в отчаянье пригрозила пожаловаться отцу, если он немедленно не покажется. Пришел на встречу, стоял в тени и хрипло рассказывал, что мы не можем встречаться. Он старше и за двоих должен думать, а мне захотелось сделать что-нибудь безумное, иначе он развернется и исчезнет. Единственный, кому интересна я, а не моя королевская кровь. Тогда я зажмурилась и бросилась ему на шею. Ругался, шипел этим вашим синтезатором голоса, называл глупой девчонкой, но больше не прогонял.

Принцесса снова кладет на язык носик кувшина и глотает сорбет, рискуя воспалением горла на жаре, а я по-прежнему не понимаю, кто это может быть. Разве что Остий или Наилий догадаются.

— Секретность сделала половину шарма нашим свиданиям, — продолжает Имари. — Так увлекательно оказалось играть в явки, пароли, ходить секретными ходами, прислушиваться к каждому шороху. Он боялся, что мне надоест, но я раньше так не жила. Я вообще не жила до встречи с ним. Сколько он знает, где только не был.

От воспоминаний прежде накрепко запаянная страхом и ненавистью розовая привязка оживает, будто весной на реке ломается лед. Невозможно долго ненавидеть того, кого любишь. Простишь обязательно. Имари покачивается, прикрывая глаза. Язык заплетается, и мысли становятся обрывочными.

— Как он целовался, Тиберий, рассказать невозможно. Я к звездам улетала и в темноте, как в пустом космосе, только он. Бесконечно родной, нежный, любимый.

Имари замолкает и трогает пальцами уголки глаз, будто пытается достать невесть откуда взявшуюся соринку. Голос, еще недавно дрожащий на высокой ноте, вдруг снова звучит ровно и холодно:

— Улетел и не спас от Рагнара, как обещал. Сказал только, что помочь генерал может, если позову на свадьбу. Я приглашение сделала, с отцом три дня скандалила, добилась своего. Вы приземлились, я чуть по потолку не бегала от радости и ничего. Он сказал, генерал не летает без своего врача, а Наола взял только охранников. Проглотила гордость, сама пришла помощи просить, и опять неудача. С тобой вот спектакль случился, отец уже разрешил телохранителя попросить, не думала, что так быстро и необычно выйдет. От Рагнара хоть какая-то польза. Теперь осталось заштопать меня, как старый рваный башмак, и о репутации можно не волноваться. Это же хирург делать будет, правда?

Могу только ошарашенно кивнуть в ответ, приходя в себя от услышанного. Наше присутствие здесь от начала до конца — отчаянная попытка Имари спастись. Но кто мог так уверенно все спланировать? Знать о Публии, решении Наилия прилететь, едва он увидит приглашение? От загадок голова пухнет, а, может, на меня сорбет действует. Генерал и майор за спиной Имари топают нарочито громко, и принцесса опускает взгляд. Закончились откровения.