Тень с Севера

– Из моря, – громко, зловеще ответил Арнгрим. – Из моря я вышел, чтобы покарать предателей!

Надо сказать, с тех пор его прежнее прозвище – Утопленник – начало забываться. И уже вскоре старшего сына ярла звали не иначе как Арнгрим-из-моря.

Но в тот миг толпа, притихнув, так и шарахнулась в стороны. «Драуг он, точно драуг!» – шептались жители Ярена.

Арнгрим подошел к братьям Хальфиннам и в полной тишине объявил:

– Крум и Дарри сказали правду. Вчера ночью родные братья подкараулили меня на подворье у Рольфа, оглушили и сбросили с пристани в воду. Но я выжил. – Он обвел взглядом лица в толпе. – Море снова отпустило меня.

Дарри и Крум подошли к нему и обняли.

– Вы мои настоящие братья, а не они! – сказал Арнгрим, хлопая по плечам Хальфиннов. Потом обернулся к Красному Волку: – Вели своим воинам сопроводить меня в усадьбу к отцу.

Ульвар посмотрел на Арнгрима, на лица людей, понимающе ухмыльнулся и сказал:

– Что ж, мы тебя сопроводим. Этак он тебя вернее примет!

Воины пошли в усадьбу, а за ними потянулись все остальные. «Не появится ли у нас нынче к вечеру новый ярл?» – думал каждый второй.

Едва ли кого-то радовала эта мысль, но восставший из моря Арнгрим был слишком страшен, а за спиной у него маячили грозные йомсвикинги.

В усадьбу Арна они вошли без препятствий. Знакомой дорогой Арнгрим направился прямо в покои отца.

Тот лежал на постели, вытянувшись, как мертвый, и, кажется, на сей раз в самом деле ему было очень скверно.

Некоторое время Арнгрим стоял рядом, разглядывая отца с угрюмой печалью.

– Почему ты отказался принять меня? – наконец тихо спросил он. – Ты, верно, решил, что я пришел требовать первородство? Потому и подослал ко мне младших со своим перстнем, чтобы им было сподручнее меня обмануть? А ведь я всего-то хотел защитить Ярен от великой беды…

– Ты и есть великая беда Ярена, – прохрипел старый ярл. – Из-за тебя погиб один мой сын и умирает другой…

– Они хотели убить меня! – воскликнул Арнгрим, пораженный такой несправедливостью. – И я, между прочим, тоже твой сын!

– Нет!

– Что значит нет? – опешил Арнгрим.

Старик повернулся и приподнялся на локте. Он выглядел изможденным, почти умирающим. Но в его глазах горел огонь, и слабый голос звучал твердо.

– Я много лет молчал, – заговорил он. – Наверное, в память о моем сыне Арнгриме Везунчике… И, видимо, зря. Я возился с тобой, как возятся с тяжело раненным, лелея надежду на исцеление. Разумом же понимая, что никакой надежды нет…

Арнгрим слушал ярла, чувствуя, как ледяной ком рождается в животе.

– Когда боги в Эйкетре не приняли моей жертвы, я задал вопрос жрецам. Их ответ не оставил никаких сомнений. Ты не мой сын. Ты лишь присвоил имя и обличье моего первенца.

– Кто же я на самом деле? – изумленно спросил Арнгрим.

– Ты вообще не человек.

– Не человек? А кто?

– Подменыш, – равнодушно ответил Арн. – Морская тварь. «Из моря он явился и в море должен вернуться, ибо там его место», – вот что сказали мне жрецы в Эйкерте.

Арнгрим молчал, не находя слов.

Обессилев, старец вновь упал на спину и закрыл глаза.

– Уходи, морская тварь, не тревожь меня больше. Я слишком устал. Можешь меня убить, но я никогда не назову тебя сыном. Мой сын Арнгрим давно мертв – и твое появление это лишь подтверждает…

Глаза Арнгрима остекленели.

– А кто тогда мне ты, Арн Богач?! Берегись, я пришел к тебе как к отцу – но сейчас ты наживаешь врага!

– Да как ты смеешь? – раздались голоса приближенных ярла.

Стража, окружавшая постель, придвинулась ближе. Йомсвикинги, толпившиеся у двери, напряглись и потянулись к оружию.

– Пусть говорит, – прохрипел непоколебимый ярл, – морское чудовище показывает свою истинную сущность!

Арнгрим, чувствуя, как ярость застилает глаза, резко развернулся и направился к двери спальни.

– Слышь, а разве… – начал было Красный Волк.

– Уходим!

Арнгрим едва владел собой и боялся сотворить непоправимое. Красный Волк был разочарован – он-то ожидал от Арнгрима иного. «Не бывать мне правой рукой ярла», – подумал йомсвикинг, дав знак своим воинам покинуть дом Арна вслед за старшим, непризнанным сыном.

Оказавшись за частоколом, ограждавшим усадьбу, Арнгрим начал понемногу успокаиваться. Гнев ему удалось одолеть, но его охватили мрачность и уныние.

– Почему отец не сказал сразу? – бормотал он, опустив голову. – Если я в самом деле морская тварь… Не человек, а подменыш… Если так сказали жрецы Всеотца… Понятно, почему боги Небесного града не хотят говорить со мной! Зачем мне жить?

– Везунчик, не горячись! – потрепал его по плечу подошедший Дарри. – Жрецы не боги. А часто даже и не самые мудрые люди…

– Так и есть, – подтвердил Крум. – Речения богов всегда темны. Что именно сказали жрецы в Эйкетре? «Он должен вернуться в море»? И что? Все мы возвращаемся в море рано или поздно…

Крум устремил на Арнгрима долгий взгляд, словно пронзающий насквозь.