Тень Одержимого

Снова красный огонёк, который сменился зелёным.

— Твоё настоящее имя, — повторила Ефросинья.

И кивнула учёному, который стоял у приборной панели. Мужчина в белом халате с бесстрастным видом повернул переключатель. Через электроды, подведённые к «Игноциусу», прошёл сильный разряд. Тело предателя затряслось, насколько позволяли оковы.

— А-А-А-А!!! — завопил он от пронзившей его боли.

— Хватит, — сказала Ефросинья.

Палач в белом халате остановил пытку.

— Твоё. Настоящее. Имя, — снова потребовала Пронина.

Разрушитель всё ещё ухмылялся охранительнице. Его покрасневшие глаза были полны ненависти к Империи.

— Я Игноциус! — гордо ответил он. — Я возжигатель пламени революции!

Красный.

— Больше, — почти прошипела Ефросинья.

Учёный сильнее выкрутил ручку прибора, и пленника поразил более мощный разряд тока.

— А-А-А!!! — Пронина удовлетворённо наблюдала, как корчится предатель.

— Твоё. Настоящее. Имя, — твёрдо сказала она.

И кивнула технику, чтобы тот выключил прибор.

— Деннис, — тихо сказал пленник, дрожа от боли. — Деннис Пристли.

Огонёк на детекторе лжи стал зелёным.

— Ах… — Ефросинья наслаждалась тем, что слабенькая воля разрушителя начала надламываться. — Так-то лучше.

Предатель понуро опустил голову. Но пока молчал.

— Я пришла, чтобы задать тебе несколько вопросов, Деннис, — Пронина говорила спокойно, но внутри вовсю предвкушала веселье. — Можешь ответить на них?

— Спрашивай, — с вызовом ответил пленник. — Валяй.

Быстрый кивок Ефросиньи — и Денниса резко ударило током.

— Ха! Что за непочтительность! — вскинулась Пронина. — Я здесь закон, поэтому уважай меня. Ты понял?

— Д-да, — кивнул предатель.

— Хорошо. Сколько тебе лет?

— Двадцать три, — сказал Деннис.

Зелёный — значит, правда.

— Кем работаешь?

— Грузчиком на складе. Перебиваюсь, как могу.

Тоже правда.

— В Армии служил?

— Нет, — покачал головой предатель. — А-А-А! — От головы до кончиков пальцев его снова прошибло током.

То было правдой, но всё равно разозлило Пронину.

— Уклоняешься, значит, — большой рот Ефросиньи образовал улыбку. — Это так ты благодарен Империи, которая тебя вскормила и вырастила!

— Ты сама не служила, женщина, — дерзко бросил Деннис. — А вот друга забрали в священный поход. Война изменила его…

— Я полезна Империи на своём месте, — отчеканила Пронина. — И ты бы мог ей пригодиться, если бы не слушал кукловодов из Тёмного Замка. Тебе двадцать три года. Ты мог бы получить высшее образование. Найти достойную работу и стать верным подданным Императора.

Ефросинье стало немного жаль предателя. Высшие Лорды и Леди Разрушения залезли в его мозги и наполнили их богомерзкой ересью. А ведь он мог прожить хорошую жизнь…

— Или погибнуть «во славу Его», — закончил Деннис.

— Если Он велит, то да, — подтвердила Пронина. — А ты веришь в Его всеблагой свет?

— Узурпатор несёт смерть и гниение! — проорал предатель.

Зелёный огонёк — разрушитель был убеждён в том, что говорит. Ефросинья в гневе вскочила со стула, схватила пульт дистанционного управления и лично заставила Денниса извиваться и вопить от боли, пропустив через него множество вольт.

— Не смей! Оскорблять! Господа-Императора! — прорычала охранительница ему в лицо.

Теперь она стояла прямо рядом с установкой.

— А-А-А-А-А! — пронзительно закричал Деннис, и ей это очень нравилось.

— Ты мог бы завести семью, — сказала Пронина, когда вопль разрушителя стих.

Узник снова ухмыльнулся.

— Ах да, — упивалась Ефросинья. — Ты же гомосексуалист, верно? С такой-то причёской.

Деннис слабо кивнул. Какой же умной была Пронина, раз так быстро раскусила это жалкое подобие мужчины…

— Что скажешь в своё оправдание, извращенец? — охранительница наклонила голову. — Ты отрёкся не только от воинского долга, но и от священной обязанности плодиться и размножаться, данной нам Господом-Императором.

— Мы… вольны… любить тех, кого… любим, — тихо произнёс Деннис.

Красный свет. Бедняга так старался в это поверить… но не сумел.

— Как неубедительно, — скривилась Пронина. — А ты можешь говорить не вашими тупыми шаблонами?

— Это чьи шаблоны тупее, шавка Узурпатора! — засмеялся предатель.

— МОЛЧАТЬ, ГРЯЗНЫЙ ВЫРОДОК! — брызнула слюной Ефросинья.

Она установила максимальное напряжение, которое способен вынести человек, и комнату охватил дикий, невыносимо истошный вопль. Пронина радовалась страданию этого ничтожного червя, упиваясь тем, как ток истязал каждую его клеточку за то, что он посмел осквернить и Господа-Императора, и своё естество.

— Госпожа охранительница, может, хватит? — к ней подошёл один из учёных.

Ефросинья увидела его лишённое эмоций лицо и представила, как её саму исказила ненависть. Она же пришла не мучить пленника, а выудить важную информацию. Поэтому нехотя снизила сопротивление реостата, и ток быстро затух.

— А ты забавный, — сказала она Деннису. — О твоей, так сказать, личной жизни и убеждениях мы поговорили, а теперь перейдём непосредственно к делу. Ты с друзьями действовал сам или выполнял чей-то приказ?

Разрушитель молчал.

— Отвечай!