Темп

— Ты единственный человек в мире, из всех кого я видела и знала, который делает именно то, что хочет, всегда и каждую минуту.

— Ошибаешься, козочка, я делаю то, что жизнь решает, чтобы я делал.

— Терпеть не могу, когда ты называешь меня «козочкой». Если я с этим смирюсь, мне придется каждый раз, как ты откроешь рот, шлепать себя по животу и по ляжкам и делать:

«Бе! Бе!» Арам, почему ты меня любишь?

— Потому что я тебя полюбил.

— У тебя на все готов ответ.

— Это рефлекс бывшего чемпиона. Ты знаешь, что о нас с тобой рассказывают в Монтрё?.. Рассказывают, что это я из-за тебя все бросил, послал все к черту.

— Значит, меня там должны искренне ненавидеть.

— Вовсе нет, моя красавица. Если не считать лекаря… кстати, ты его увидишь в Лондоне… то больше никто здесь не знает, кто я. Знают только в отеле. Они меня приняли, как если бы я был Фарах Диба.[36] А ведь кассы я им не пополню.

— Значит, все хорошо!

— Все хорошо. Скоро я стану бедным.

— Ты никогда не станешь бедным, даже если у тебя не останется ни гроша, даже если все твои чертовы отели прогорят.

Последовала еще одна небольшая пауза, а потом голос Дории на том конце провода:

— Слушай хорошенько: я решила покончить с собой.

— Из-за фильма?

— Не из-за фильма.

— Из-за Хасена?

— Не смейся надо мной. Хасен не в счет. Он с трудом поднимает веки.

— Ему никогда не удавалось их поднять. Разве что ровно настолько, чтобы время от времени замечать тебя.

— Жизнь — сплошная мерзость.

— Если начинаешь размышлять. Ложилась бы ты лучше спать.

— Послушай, милый, я говорю серьезно. Не нужно на меня сердиться. Но то, что происходит, ужасно. Этот фильм действительно отвратителен.

— Ты это уже говорила. Но что ты под этим понимаешь? Ты хочешь сказать, что он помешает тебе быть принятой в Букингемском дворце?

— Ты издеваешься надо мной? Отвратительный — это значит, что фильм дрянной, испорченный. Никчемный! Страшное барахло!.. Ну да хватит об этом. Что он тебе сказал, твой Орландо, по поводу твоего… головокружения?

— Ничего.

— И стоило из-за этого туда ехать?

— Стоило.

— Ну, тогда все в порядке. Держу пари, что вы вместе ухлестывали за девицами.

— Мы всегда ухлестывали вместе за одними девицами. Это точно. Только сейчас в Монтрё, должен тебе сказать, скорее затишье.

— Азартный тип!.. Его репутация хорошо известна, да и твоя тоже. Только если все обстоит так хорошо, как ты говоришь, то почему Монтрё? Почему не Лондон?.. Я терпеть не могу озера; они грязные, воняют.

— Я родился, я вырос в этой грязи.

— И гордишься этим!

— За всю свою жизнь я гордился только раз, это когда я в первый раз сидел с тобой в баре «Вальдорфа». Я даже сейчас не помню, было ли у нас что-нибудь в кармане, чтобы заплатить за напитки.

Последовало молчание, но более продолжительное, чем в тех случаях, когда Арам прибегал к подобным уловкам. И вдруг он услышал какое-то непонятное потрескивание, что-то похожее на стук дождя по парниковой раме, предохраняющей всходы. И только потом, когда услышал, как она сморкается, он понял, что она плакала. Однако упоминание о «Вальдорфе», конечно, явилось всего лишь косвенной причиной.

— Спасибо, Арам, — сказала она. С ее стороны в этом не было ничего удивительного. — Я хочу покончить с собой, — повторила она.

— Это невозможно.

— Почему?.. Куда мы идем, ты и я? Куда я иду? Я хочу покончить с собой.

— Ты приехала в Лондон на премьеру фильма, побудь там по крайней мере до нее.

— Я хочу покончить с собой.

— Невозможно. Мне обязательно нужна вдова. Ты — моя белая королева. Ты была ею всегда. Белая королева — это женщина в трауре. Ты всегда носила траур по мне. Как Изольда по Тристану. С самого первого дня.

— Что это вдруг за разговоры?.. Где ты выкопал такую историю? Я никогда не буду твоей черной королевой.

— В игре одна и другая друг друга стоят. Белая королева — это женщина в трауре. Эта фраза мне решительно нравится.

— Арам, милый, что тебя разбирает? Какой гадостью тебя напичкал этот дурак?

— Давай спать. Позвони мне завтра.

— Почему ты не едешь? С тобой, с твоей чертовской baraka,[37] фильм, быть может, еще и имел бы успех.

— Нельзя. Орландо назначил мне встречу. И запретил уезжать.

— Почему все всегда получается так, как ты хочешь?

— Целую обе твои груди и мочки ушек.

— Я им передам. Спи спокойно.

— Доброй ночи.