Темп

Может, он счел, что сделал еще недостаточно, что они еще не квиты с Арамом и этой подразумеваемой публикой вокруг него? Этот выход не мог завершиться без какой-нибудь удачной фразы, которая стала бы изъявлением благодарности всем этим людям за молчаливое одобрение его речей. И она к нему пришла — если, конечно, он ее не придумал заранее — в гардеробе.

— Я где-то вычитал изречение старого доброго короля Дагобера, произнесенное им, когда он был при смерти: «Со всякой хорошей компанией приходится в конце концов расставаться!» При этом он обращался к своим собакам.

Дверь «Гига», частного клуба, закрылась за ними, и они оказались на лестнице, где звуки цыганского хора и бубнов, доносящиеся из «Царевича», тотчас заменили ритмы поп-музыки.

— Можно было бы поехать на лифте, — прозаически заметил Арам, думая о трех этажах, которые нужно преодолеть до вестибюля «Ласнера».

— А зачем? — возразил Орландо. — Разве мы не в форме? Можно и повторить. Осень в Пирее, это вам что-нибудь говорит? — Откуда я извлек это?.. Ладно, это из нее, из жизни. Ты знаешь такую дефиницию Биша: «Жизнь — это совокупность функций, которые сопротивляются смерти».

В этот вечер это слово возникло в их разговорах впервые. Сначала в связи с Дагобером, а теперь с этим… Биша. Первое имя напомнило Араму одну песенку, второе не ассоциировалось ни с чем, разве что с больницей.

Холл был пуст. Прозрачные панели, заменившие дверной тамбур, расступились перед ним. Арам наполнил легкие запахом тишины и ночи. Орландо стал ждать, пока подадут его машину.

— Значит, я буду в Лондоне раньше тебя и, возможно, встречу там Дорию… Госпожа Дория Изадора Робертсон в огнях своей великой премьеры. Как она поживает? В последний раз я ее видел мельком здесь, на берегу, в «Библосе»; она заказала себе бифштекс-шароле. Великолепна, по-прежнему великолепна. Сколько уже времени… между вами?.. Знаешь, здесь ведь все еще говорят… но, может, это импресарио Дории Изадоры распускает такие слухи… что именно из-за нее ты оставил свои…

Он не закончил фразы. Портье подогнал машину к подъезду, не глуша мотора. Теперь Орландо, похоже, торопился вернуться домой.

— Значит, — сказал он, — увидимся через неделю. Скажем, в понедельник. Или лучше во вторник. В то же время. А пока спокойно отдыхай. Все прекрасно, старина. Кстати, это был хороший повод увидеться. Правильно сделал, что приехал. Ведь ты же любишь наши места.

Он уже сел за руль.

— Следующий раз, не забудь, ты мне расскажешь про того типа из Гштада… Что до остального, делай что хочешь., все, как ты привык… а если что не так, примешь эту штуковину, что я тебе дал. Но не много. Одну дозу, не больше.

Когда Арам возвращался через холл к лифту, дежурный в регистратуре сказал, что ему звонили из Лондона и что перезвонят через полчаса. Он поблагодарил и поднялся к себе ждать звонка от Дории…

Конечно, он бы предпочел забраться под одеяло, а не крутиться вокруг постели в ожидании этого звонка. Как, интересно, Дория всегда умудряется, где бы он ни был — на ледяном припае или под противомоскитной сеткой, — разбить ему ночь? И при этом непонятно: во имя чего? Разве что для нее это определенный способ быть постоянно в контакте и знать, вернулся он домой или все еще где-то бродит; способ получить информацию, один он или с кем-то?

В эту ночь все происходило несколько иначе. Когда он позвонил в лондонский «Ласнер» из Нью-Йорка, ее не оказалось на месте, и он попросил передать г-же Робертсон свои сожаления и объяснить в общих чертах, что заставило его изменить маршрут. Хотя она, должно быть, находится на грани нервного срыва при мысли, что ее фильм может потерпеть фиаско, она все же не может не желать получить какие-нибудь дополнительные объяснения о таком изменении маршрута. Конечно, до сих пор он не давал ей оснований думать, что у него тоже может быть головокружение, мигрень, несварение желудка. Поэтому ей трудно понять, как это он мог ускользнуть, убежать, оставить ее одну лицом к лицу с этой враждебной и льстивой сворой, раздваивающейся между раболепием и желанием кинуть ее в костер. Предлог, шитый белыми нитками, этот крюк через Швейцарию! Не хотел ли он уклониться от присутствия на премьере фильма? Не было ли у него в постели в самый этот момент какой-нибудь девки, к примеру студентки из Техаса, приехавшей посетить Европу ten dollars a day?[28] И что это за девка?.. Пусть он не надеется, что ему все так легко сойдет! Вот в таком приблизительном тоне. А то о чем бы им еще говорить?..