Темный принц

Рейвен прислонилась к стеклу душевой кабины. Она не могла прятаться в ванной, как ребенок, но он был таким мужественным, таким привлекательным. Ей хотелось разгладить морщинки вокруг его рта, хотелось дразнить его, спорить с ним, слышать его смех. Она все еще была очень слаба и чувствовала легкое головокружение.

— Пойдем, малышка. — Голос Михаила коснулся ее слуха, словно бархат щеки.

Он выключил воду и, взяв ее за руки, вытащил из убежища душевой кабины и закутал в полотенце.

Рейвен отжала волосы, чувствуя, как смущенный румянец постепенно покрывает все ее обнаженное тело. Михаил выглядел таким спокойным и равнодушным в своей наготе. Было что-то дикое и великолепное в его грубой силе, в том, с какой небрежностью он это принимает. Он растер ее тело большим банным полотенцем, вытирая ее кожу до тех пор, пока она не стала теплой и розовой. Полотенце скользнуло по ее чувствительным соскам, задержалось на округлых ягодицах...

Несмотря на ее решение, от его хлопот ее тело ожило. Михаил взял ее лицо в свои руки. Его поцелуй был легким, как перышко.

— Пойдем в постель, — прошептал он, увлекая ее за собой.

— Михаил, — нерешительно запротестовала она, затаив дыхание.

Он потянул ее за запястье, лишая равновесия, так что ее тело натолкнулось на его. Она растворилась в нем — мягкая грудь уперлась в твердые мускулы, очевидное свидетельство его желания прижалось к ее животу. Его бедра соприкоснулись с ее бедрами.

— Я могу любить тебя всю ночь, Рейвен, — пробормотал он, приникнув к ее горлу.

Его руки двинулись по ее телу, оставляя после себя огонь.

— Я хочу любить тебя всю ночь.

— Разве ты не заметил? Уже рассвет.

Ее руки жили своей жизнью, находя кончиками пальцев каждую его мышцу.

— Тогда я проведу день, занимаясь с тобой любовью.

Он прошептал эти слова около ее рта, наклонившись ближе и покусывая ее нижнюю губу.

— Мне нужно, чтобы ты была со мной. Ты разгоняешь тени и облегчаешь тяжкий груз, который грозится раздавить меня.

Кончиками пальцев она провела по очертаниям его рта.

— Это одержимость или любовь?

Опустив голову, она прижалась ртом к впадинке на его груди, скользнула языком по его сверхчувствительной коже чуть выше сердца. Там не было ни метки, ни шрама, но ее язык прошелся как раз по тому месту, где раньше была рана, к которой он прижимал ее, заставляя принять его кровь, дающую жизнь. Она слилась с ним, читала его сознание, его эротические фантазии, желая претворить их в жизнь.

У него внутри все сжалось, его тело отвечало ей с неистовой силой. Рейвен улыбнулась, ощутив его напряженный член, пылающий на ее коже. Ее ничто не сдерживает, когда она лежит рядом с ним, есть только желание сгореть в нем.

— Ответь мне, Михаил, и скажи правду.

Кончиками пальцев она ласкала его бархатистую головку, обхватывала пальцами возбужденную плоть, заставляя голод свирепствовать в его теле. Она играла с огнем, но у него не было сил, чтобы остановить ее, он не хотел ее останавливать.

Его руки запутались в ее влажных волосах, сжавшись в кулаки.

— Я сделаю и то и другое, — с трудом удалось ему выдохнуть.

Он закрыл глаза, когда ее губы двинулись по его плоскому животу, оставляя позади себя огненный след. Ее рот, горячий и влажный, прошелся по всем местам, где она дотрагивалась до него. Он притянул ее ближе, желая ощутить на себе ее тело. Ее рот был жадным и горячим, и это сводило его с ума. У него вырвалось зловещее рычание, чудовище дрожало от удовольствия, нуждаясь в примитивном удовлетворении.

Ее ногти слегка царапали его бедра. Его сознание затуманилось, еще больше сливаясь с ее сознанием в огненной дымке вожделения, любви и голода. Он жаждал ее прикосновений, ее рук, ее шелковистого рта, бросающего его в животрепещущее пламя.

Михаил подбросил ее вверх, его руки были похожи на цепи, хотя он прилагал все усилия, чтобы контролировать свою силу. Его рот завладел ее ртом, соединяясь, танцуя, она прижалась к нему еще теснее.

— Скажи, что хочешь меня.

Его рот передвинулся по ее горлу, сомкнувшись на ее ноющей груди. Каждое движение его губ и языка вызывало ответный прилив жидкого тепла.

— Ты же знаешь, что хочу.

Она прижала его к себе, обхватив одной ногой.

Она едва могла дышать от испытываемого ею желания, цепляясь за него, чтобы быть ближе, прокрадываясь в убежище его тела, его разума, ощущая его тело в своем, овладевая тем, для чего была предназначена, ощущая на своей груди его рот, все дальше втягивающий ее в его мир.

— Все это для меня, — хрипло сказал он, пока его пальцы исследовали гнездышко крошечных завитков, поглаживая его и лаская. — Стань моей, как у нас принято.

Под его рукой она двигалась почти болезненно.

— Да, Михаил.

Она безумно хотела освобождения. Ее поглотила та же самая красная дымка, она не отличала любовь от желания. Она вся была словно в огне, ее тело, разум и даже душа испытывали мучение, не зная, где заканчиваются его ощущения, а где начинаются ее.