Темные сети

— На днях я заглянул в приоткрытую дверь комнаты отдыха наших нянек, там работал телевизор. Мы-то смотрим то, что нам разрешают смотреть, и только в определенное время. Показывали новости, а там тот парень. Он был с нами совсем недолго, говорил, что за ним приедет мама, что заберет его.

— И что на это отвечали взрослые?

— А что они могли отвечать? Тут все новички через это проходят. За каждым вторым должна приехать мама, но ведь никто не приезжает.

— Что было дальше?

— Потом он пропал. Это было несколько месяцев назад. Нам сказали, что сбежал. Но я знаю, что это не так. Их точно куда-то увозят. Бывает, по ночам к нам приходят люди, они смотрят на нас, пока мы спим. А примерно раз-два в месяц ночью приезжает черный минивэн с тонированными стеклами. Я не знаю зачем, но мне кажется, что тот парень из новостей не сбегал. Я думаю, что он уехал в одной из этих машин. Возможно, я следующий. А всем потом расскажут, что я сбежал за хорошей жизнью… — как-то по-взрослому усмехнулся паренек.

— А ты уверен в том, что говоришь?

— Абсолютно.

— Он? — МВД вытащил из кармана фотографию и повернул ее к холодному свету ночных фонарей.

— Да, — произнес мальчик и нервно повернул голову в сторону дома: там зажегся свет в одном из окон на первом этаже. — Мне пора! — добавил он и исчез.

Спустя несколько секунд дверь здания отворилась, и из нее показалась тень человека, по-видимому, одной из нянь. Темная фигура поднесла к губам сигарету, зажгла ее и, медленно затягиваясь, стала вглядываться куда-то вдаль. Арсений и МВД стояли не двигаясь и даже боялись дышать. Спустя несколько мгновений фигура затушила сигарету об урну и скрылась из виду в дверях Детского дома № 3.

— Что вы об этом думаете, Виктор Демьянович? — начал Арсений после того, как они отошли от интерната на достаточное расстояние и зашагали по асфальту одной из близлежащих улиц.

— Думаю, что этот парень любит пофантазировать, особенно если можно подзаработать.

— Серьезно? — воскликнул Арсений. — Вы не верите в историю этого мальчика?

— Сеня, я не исключаю возможности, что все сказанное им — правда, но я стараюсь мыслить критически, не принимая на веру каждое непроверенное слово… — Романов был немало удивлен. — Но за этим детским домом мы будем пристально наблюдать, чтобы проверить версию, доволен?

Судмедэксперт одобрительно кивнул.

Ночью Виктору Демьяновичу не спалось — его мучила совесть. Он не мог организовать слежку за интернатом вот так, с кондачка. Во всяком случае, этой ночью. Следователь бранил себя за медлительность и нерасторопность, порывался сам отправиться дежурить у казенного учреждения, но голос здравого рассудка напоминал, что нельзя себя настолько сильно загонять — так до нервного и физического истощения недалеко. Часа через два после того, как все легли спать, Миронов не заметил, как наконец отрубился, а вернее сказать, впал в забытье.

Теплый весенний воздух хлынул потоком прямо в лицо следователю. Пахло зеленью и сырой землей. Перед глазами мелькали развевающиеся на ветру листья кустарников и деревьев. Миронов не помнил, как очутился здесь. Казалось, он шел уже целую вечность, ноги тяжелели с каждым шагом, а вся рубашка под расстегнутым пиджаком была пропитана потом. Что он искал? Куда шел? Лес не пугал, сегодня он был приветливо светел. Солнечные лучи пробивались сквозь верхушки деревьев, прожигая стволы и высвечивая тонкие прожилки листвы. Было хорошо, свежо, даже почти по-летнему жарко. МВД шел куда-то сквозь деревья. Ноги сами его несли, ему даже не приходилось прикладывать какие-то усилия, чтобы направить себя в нужную сторону. Он просто шел. Может, потому что не знал, какая из сторон и есть та самая нужная. Через мгновение он услышал кукушку, и как только обернулся на ее звук, увидел на дереве надпись «Н» белой краской. Казалось, что это написали очень давно, потому что краска основательно стерлась, а буква красовалась на уровне вытянутой вверх руки — совсем неудобное место для рисунка. Рядом со стволом, на котором была сделана надпись, лежали ржавые консервные банки, от времени наполовину скрывшиеся в земле, как будто вросшие в нее. «Подальше от дома… Подальше от дома!» — вертелось в голове МВД как будто рой назойливой мошкары. Почему он вспомнил это именно сейчас?

Слуха следователя коснулось что-то легкое, еще более нежное, чем шелест листвы, еле слышное за шумным весенним лесом. Это было журчание воды.