Темногорье

Рыбацкие лодки большими размерами не отличались. Лишь у старшины да пары жителей судна походили на маленькие корабли. Приш с фенеком залезли в лодку дедули, который вчера рассказывал сказку, и Хухэ сразу же спрятался под лавку. Пришу слабо верилось, что старик справится с веслами — уж больно хлипкий, но его мнения никто не спросил. Глеб и Мёнгере забрались в судно внука дедули, а может, правнука — молодого парня. Еле поместились. Договорились, что рыбаки отвезут путников к противоположному берегу озера, а потом примкнут к другим рыбакам. Те отправились доставать сети, поставленные на ночь, и забрасывать новые.

На взгляд Приша, в деревне все жители походили друг на друга. Невысокие и плотные. Лица огрубели от ветра, руки шершавые. Не подумаешь, что они потомки озерной царевны. Самые обычные люди. Вот по Мёнгере заметно, что она не из простых — красивая, люди такими не бывают. Другая бы на ее месте ходила, задрав нос. А она спокойно к своей внешности относится. Даже шрамы Мёнгере не портят. Не, сначала они бросаются в глаза, а потом привыкаешь и не замечаешь.

Видимости никакой — от воды поднимался пар, да и вообще было пасмурно. Лишь свет фонаря помогал не терять другие лодки, да рыбацкий опыт. А потом судна расплылись в разные стороны, и остались лишь два суденышка. Они шли бок о бок. Понемногу светало, и стал заметен дальний берег.

Пришу было совестно, что старик гребет сам, но он не знал, как управляться с веслами. Хотя всё же предложил помощь. Дедуля отмахнулся — мол, он родился на воде, на ней же и умрет. Любому сопляку нос утрет. Пришу стало смешно: старый, а туда же — хвастается, что лучше молодого. Хотя гребет бойко. А Хухэ так и не вылез из-под лавки, лежал и тяжело дышал. Похоже, укачало.

Поднялся ветер. Он принес сырость и прохладу. Волны бились о борт, точно не желали пропустить путников. Дедуля о чем-то перекликнулся с правнуком. Они оба насторожились, хотя, по мнению Приша, всё было нормально. Но рыбаки осушили весла и принялись ждать.

— Что случилось? — не выдержал Глеб, но дедуля замотал головой и приложил палец ко рту: молчи!

Но молодой парень всё же произнес:

— Птицы.

И только теперь Приш разглядел. Впереди собралась огромная стая — чайки, бакланы, утки. Они летали вокруг одного участка озера, точно заметили там что-то необыкновенное. А затем ветер усилился, вверх поднялся водяной столб, и птиц увлекло в огромный водоворот. Они так и парили в смертельном танце, разинув клювы в безмолвном крике. Их перья топорщились, языки вывалились набок.

Приш посмотрел на дедулю: на лице старика проступило выражение обреченности. Когда человек знает что-то нехорошее, знает, но исправить не может. Его правнук побледнел. Похожи, этим двоим известно, что ждет их после этого представления. И Пришу тоже поплохело. В животе будто поселилась прожорливая дыра и затянула в себя и сердце, и душу. И он, Приш, опустел.

Волнение охватило всех. Молодой рыбак даже привстал. Тут вода схлынула, и из озера появился огромный человек. С длинными зелеными волосами и бородой из водорослей, в которых запутались жабы. Три пары глаз безучастно смотрели на людей, тело покрывала чешуя. Рядом всплыли трупы: раздувшиеся, бледно-синие. Между ними плавали рыбы и раки, отщипывая от утопленников по кусочку.

Вот какая участь ожидала правнуков озерного царя — не вечная жизнь в подводных чертогах, а служить кормом для рыб. Приша передернуло, еще немного и вырвет. А царь окинул их взором и произнес:

— Сколько игрушек, новых, несломанных. А то и развлечься мне не с кем.

И усмехнулся. От этой ухмылки по позвоночнику побежал холодок. Приш уже знал, что будет: предложат его, Глеба и Мёнгере в качестве откупного. Они пришлые, их не жалко.

Но неожиданно вмешался дедуля. Старик спокойно ответил:

— Мне идти к тебе, прадед. Я знаю об этом и готов.

Царь сплюнул лягушку изо рта.

— Не затоскую ли я с тобой? От молодых игрушек веселья больше.

И поглядел в сторону правнука. Приш пожалел парня: почему богам нужны человеческие жизни? По какому праву?

— По праву того, что все они принадлежат мне — в них течет моя кровь, — ответил озерный царь, прочитав мысли Приша.

Тому стало не по себе — привлек внимание. Но вновь выручил старик.

— Что они знают, эти молодые? Ни сказок, ни историй. Ни ума у них, ни опыта. То ли дело я: столько всего в жизни повидал, что всего и не вспомнишь.

Озерный царь расхохотался: громко и от души. Сразу же поднялись волны, лодки швыряло из стороны в сторону.

— Уговорил! Жду я тогда тебя. А если обманешь… — царь недобро улыбнулся, — сотру деревню с лица земли.

Озерный владыка исчез, лишь на поверхности остались мертвые тела людей и птиц. Настроение было испорчено. Приш порывался что-то сказать дедуле и замолкал на полуслове. Да и что скажешь? Какие слова могут примирить со смертью? Так и плыли в полной тишине. Лишь на берегу правнук бросился к деду и обнял его.

— Может, вы с нами уйдете? — предложил Глеб.

Но старик лишь махнул рукой:

— Куда мне в дорогу? Помру в пути, и вам обуза. Да и деревня наша погибнет.

— А если вы все покинете озеро? — сказал Приш.