Темное солнце

Отправляясь по утрам в лавку, я надеялся, что Неферу пошлет ко мне гонца. Я переступал порог с сильно бьющимся сердцем, меня лихорадило в предвкушении огромной радости, я вдыхал запахи ароматических сборов как благоухание надежды. Увы, сидевшая за прилавком Бакетптах, чуть приподняв голову, коротко кивала в знак приветствия и тотчас возвращалась к своим делам, одним глазом поглядывая в счета, а другим на продавщиц и внимательно следя за их рвением. И никакого сообщения для меня. В знак утешения Пакен похлопывал меня по плечу. Только он один проник в тайну моих ожиданий, и это повергало его в замешательство.

– Ты надеешься отправиться к Неферу? Меня это поражает! У тебя странная тяга к страданиям…

Наконец появился посланец из дворца и сообщил, что нынче к вечеру принцессе требуются мои услуги. Признаться ли? Я воспринял это приказание как успех. Скажу больше: как объяснение в любви. В одно мгновение отчаяние развеялось, и меня охватила уверенность в том, что Неферу разделяет мое нетерпеливое желание.

Когда я подходил к увитому розами и жасмином павильону, меня пронзило ощущение долгожданной встречи. Нежность отливающих перламутром лепестков и гибкость узора переплетенных ветвей наводили на мысль о любовном объятии, о сладкозвучной неге жизни. Прикасаясь к зеленым, словно вощеным листьям, я тотчас убедил себя, что от этого места у меня останутся только приятные ощущения и что вот-вот я изобрету новые, еще более сладостные.

Неферу восседала на золотом троне. Я встал перед ней на колени и склонил голову, как того требовал этикет.

– Ты явно не скучал без меня!

Удивленный ее резким тоном, я вздрогнул.

– Отлично выглядишь, – нахмурившись, продолжала она. – Неужто тебе безразлично, что меня не было несколько месяцев? Ты хоть раз подумал обо мне?

Ее гнев меня озадачил. Что это, вспышка дурного настроения? Досада влюбленной женщины? Я отважился возразить:

– Ты ошибаешься. Я часто думал о тебе.

– Да, о моем золоте! Тебе его недоставало. А меня? Меня?

– Неферу, я не связываю тебя с твоим золотом.

– Неужели? Значит, я могу не платить тебе?

– Попробуй. И ты увидишь, что я по-прежнему готов тебе служить.

Моя самоуверенность ошеломила ее. Рассерженная, с напряженным лицом, она качала головой и в растерянности не знала, как продолжить разговор.

Я разглядывал ее. У принцессы появился новый тик: кроме неконтролируемого подергивания головы, теперь ее лежавшая на коленях рука непрестанно мяла складки платья.

– Налей мне. – Неферу указала на одноногий круглый столик с двумя алебастровыми чашами и кувшином. – А вот я о тебе думала. Это вино специально для тебя. Самое дорогое и наиредчайшее. Его делают по ту сторону Великого моря.

Я налил в чашу тягучую жидкость с сильным ароматом и поднес ей. Приблизившись к Неферу, я заметил, что и от принцессы исходит тот же запах, разве что более едкий, слегка отдающий перегаром: по всей очевидности, она начала пьянствовать спозаранку.

Она улыбнулась чаше – не мне – и в три глотка с жадностью ее осушила. Неферу прищелкнула языком. В ее глазах разгорелся огонек удовольствия. Она, несомненно, была пьяна. Я покорно смочил губы в терпком и очень крепком напитке.

– Поиграем! Мне надоела охота и рыбная ловля.

Я бы предпочел, чтобы она поведала мне о своем путешествии, рассказала, что ей понравилось, а что нет, – заодно мне удалось бы понять, почему усилилось ее недомогание, – но она не поддержала разговор. Такая манера объяснялась не только ее воспитанием, но и характером: царская семья приказывает и задает вопросы, не более того; нелюдимая Неферу не изливала душу.

Прислужницы принесли нам настольные игры: инкрустированные слоновой костью роскошные доски резко отличались от тех, что я видел на улицах, на террасах домов и в руках простолюдинов. Забросив сенет, мы затеяли партию в мехен на диске с углублениями, где была вырезана свернувшаяся змейка – голова в центре, хвост с краю; игра заключалась в том, чтобы по предсказаниям случая передвигать фигурки львов и львиц. Затем Неферу переключилась на игру «псы и шакалы», в которой, следуя условиям, мы должны были втыкать палочки в пятьдесят восемь отверстий в головах пса или шакала – при одних ходах следовало отступать, при других – стоять на месте, при третьих – срезать путь и перескакивать определенные этапы. Под конец принцесса похвасталась, что у нее есть новомодная игра на двадцать ячеек, где количество ходов определяется бросанием астрагалов[40], но тотчас перепутала правила и разозлилась, что забыла их.

Должен ли я уточнить? Всякий раз я прилагал все усилия, чтобы проиграть. Хотя Неферу без восторга опережала меня, все же выигрыш доставлял ей краткое удовольствие. Все зависело от воли случая, и я сражался с судьбой, которая благоприятствовала мне, и плутовал столь же часто, сколь незаметно.