Темное пророчество

С губ моей матери сорвалось одно-единственное слово. Она попыталась заставить его прозвучать невыразительно, но я услышала в нем боль, гнев и любовь, которые она тщетно пыталась скрыть. Я всегда умела распознавать скрытые чувства других людей. Возможно, я унаследовала частичку ее дара.

– Почему ты ничего нам не рассказала? У нас есть право знать, кто наш отец!

Тесса внезапно вернулась к жизни. Рассерженная и разочарованная, она смотрела на мать. Я никогда раньше не видела ее такой. Кокетливая улыбка или неодобрительное фырканье обычно были единственными выражениями чувств, которые сестра позволяла себе продемонстрировать – но на этот раз она выглядела ужасно разгневанной. Она была всего на год с небольшим старше меня – и, похоже, тоже не помнила нашего отца.

– Я не могла, – ответила мать, и я отчетливо услышала в ее голосе душевное изнеможение, которое она в течение многих лет скрывала под своим идеальным имиджем. – Он просто взял и бросил меня. Вот так, ни с того ни с сего.

Произнося эти слова, она смотрела на меня. Мы обе знали, что она лжет. Не Аван бросил мою мать безо всякой на то причины, а она изгнала его. Из-за меня.

В результате она понесла одни лишь потери. Аван был вынужден уйти, потому что мать не хотела воспитывать из меня воительницу. Итак, она потеряла мужа, а дочь все время лгала ей. Я стала воительницей даже без отцовского присутствия и воспитания. Этот талант был у меня в крови, и мать ничего не могла с этим поделать.

Вот почему она всегда относилась ко мне как к пятому колесу в телеге. Она винила меня в том, что из-за меня ей пришлось изгнать Авана. Но ведь я была еще совсем малышкой!.. Что же я могла сделать?

Если бы мать позволила Авану воспитать меня, она могла бы предотвратить грядущую войну. С другой стороны, мой больной на всю голову отец, вероятнее всего, вырастил бы из меня опасную душевнобольную себе под стать.

Не стоило плакать об убежавшем молоке. То, что произошло, произошло. Жизнь невозможно повернуть назад; этот урок я со временем хорошо усвоила.

– Мне очень жаль, – повторила я, на этот раз обращаясь только к матери. – Аван хочет отомстить. Он годами готовился к войне против Лунарии. Он знает, что я сбежала, чтобы тебя предупредить. Если он умен, – а он показался мне очень умным, – то не даст нам возможности как следует подготовиться к схватке. У нас очень мало времени. И когда придет время, мы проиграем эту войну.

Я, возможно, ничего не смыслю в политике, но разбираюсь в военных делах. Армия Авана более чем в два раза многочисленнее нашей, и на его стороне будут воевать чудовища: два великана, целая свора псов-кровопийц, туманный тролль и неизвестно кто еще! Без поддержки извне нам эту войну не выиграть.

Я даже повысила голос, чтобы мои слова прозвучали весомее.

– Похоже, у тебя уже есть план, – заметила мать. – Что же ты предлагаешь?

Это был первый раз в жизни, когда она прямо поинтересовалась моим мнением, а возможно, даже спросила моего совета. Эту уникальную возможность я упускать не собиралась.

– Объедини силы с Сатандрой, – прямо сказала я.

Озадаченность в глазах матери быстро уступила место отвращению:

– Ни за что!

Именно такое категоричное отрицание, сказанное ледяным тоном, обычно удерживает детей от дальнейших споров со своими матерями. Но я уже не была ребенком, и речь сейчас шла не только обо мне, но и о благополучии всей нашей страны! Я отнюдь не собиралась так легко сдаваться.

– Без Сатандры у нас нет шансов! – горячо возразила я. – У Фрейи мощная армия. Если ты убедишь ее сражаться бок о бок с нами, на твоей стороне в начале войны будет не только эффект внезапности, но и множество храбрых бойцов. Тогда у нас появится шанс победить. Не без потерь, конечно, но война так или иначе неизбежна. Я немного изучила Авана. Он не примет мирного предложения, тем более что нам нечего ему предложить.

Выражение лица матери было твердым, как камень. Разве она не понимала, что другого выхода нет?

– Пожалуйста, мама! – сказала я умоляющим тоном.

Ради Леандера, ради Тессы, ради всей нашей страны я готова была встать перед ней на колени. Меня не волновало, что это заставит меня выглядеть слабой. Лишь в союзе с Сатандрой было наше спасение.

До коленопреклонения, однако, дело не дошло. Мать задумчиво склонила голову, словно рассматривая различные варианты:

– Возможно, ты даже права. Но с какой стати Фрейе добровольно выступать на нашей стороне?

– Потому что, если мы выиграем, ты передашь ей Трансаки. Это станет для нее дополнительным побуждением серьезно отнестись к этой войне и помочь нам добиться победы.

– Что-о? – возмутилась мать. – Трансаки – это страна, по поводу которой мы десятилетиями ведем споры с Сатандрой, а теперь я должна просто так передать ее Фрейе? Нет, об этом не может быть и речи.

Теперь в ее сияющих глазах заполыхал гнев, а идеальные брови сурово насупились.

– У тебя нет другого выбора, мама, – вмешался Леандер.

Это было первое, что он произнес после моего длинного рассказа. Несмотря на то, как я с ним поступила, он все еще был на моей стороне. Как я могла когда-либо в нем сомневаться?