Темное пророчество

Люсифер ожидал чего угодно, но только не этого. Он думал, что Сайя захочет поговорить о военной стратегии Сатандры или узнать что-либо о Фрейе. Что она попробует искусно выяснить, следует ли соглашаться на подписание мирного договора, – или, возможно, спросит его мнение о матери, чтобы лучше ее оценить.

Но что Сайя, именно Сайя, захочет вмешаться в его личную жизнь? Уму непостижимо!

Ему удалось остаться невозмутимым. Вероятно, именно этого Королева Света и хотела – выбить его из колеи и посмотреть, как он отреагирует. И скажет ли правду.

– Да, – ответил Люсифер. – Я люблю ее. И я всегда буду защищать ее – если понадобится, даже ценою своей жизни. Она нигде не будет в большей безопасности, нежели рядом со мной. И к черту пророчество!

Уголки рта Сайи чуть подернулись едва заметной улыбкой. Похоже, это оказался правильный ответ. Вдобавок ко всему, он был правдивым.

– Свободен, – объявила она; слуга, словно по команде, немедленно распахнул дверь. – Если хочешь, можешь переночевать во дворце. Отныне тебе здесь всегда рады – но только тебе, никому из твоих друзей или родственников.

Пораженный проявленным гостеприимством, Люсифер кивнул, вежливо поблагодарил королеву и поднялся на ноги. Не дойдя до двери, он снова остановился и развернулся к Сайе:

– Вам необходимо подписать этот мирный договор с Фрейей. Это правильное решение.

«И ваш единственный выход», – мысленно добавил он.

Сайя властно кивнула:

– Завтра карета отвезет меня в Сатандру. Вы с Тамарой будете сопровождать меня. Тебе следует поскакать вперед и заранее предупредить мать.

На этом аудиенция была окончена.

Леандер ждал его за дверью.

– Мы можем поговорить? – спросил он.

Люсифер кивнул и последовал за ним наружу. Они уселись в тени дуба.

– Тара рассказала мне о пророчестве, – начал Леандер, – и о том, что ты погибнешь на этой войне. Это именно та решающая битва, о которой говорится в стихах пророчества. Я знаю, что не имею права указывать тебе, что делать, но Тара – моя сестра. Если ты умрешь, она сломается. Она разлетится на такое количество осколков, что их невозможно будет снова склеить. Она умрет вместе с тобой, Люсифер, и я всеми силами хотел бы это предотвратить. Пожалуйста, не иди на войну. Ради Тары.

Люсифер вздохнул, а затем в отчаянии ударил кулаком по стволу дерева. Значит, Тара подговорила и брата встать на свою сторону!

– Ты ведь знаешь, что я не могу этого сделать, – попытался объяснить он. – Я не хочу, чтобы Тара умерла, но пророчество неизбежно. Я пойду на эту войну, потому что таков мой долг. Как мне дальше жить, осознавая, скольким людям я позволил умереть? В моих силах спасти множество жизней. Ради этого я готов пожертвовать собой.

Леандер молчал.

– Так что, – продолжал Люсифер, – если меня убьют на этой войне, будь рядом со своей сестрой. Прошу тебя. Ты единственный, кто может склеить те осколки, на которые она разлетится. Обещай мне, что вернешь ее к жизни, когда меня не станет. Она достаточно сильна, чтобы воспротивиться пророчеству. Я – нет.

– Она любит тебя, – вздохнул Леандер. – Любит всем сердцем. Я уверен, что после твоей смерти она испытает опустошение. Ты действительно не передумаешь?

Выражение лица Люсифера осталось жестким.

– Нет, – сказал он. – Не передумаю.

Леандер, казалось, сгорбился. Затем, чуть приподняв подбородок, он посмотрел Люсиферу в глаза:

– Я сделаю все для своей сестры и без твоей просьбы. Она будет жить. Клянусь!

С этими словами он встал и ушел. Люсифер остался один.

Он не хотел умирать. Он не хотел так поступать с Тарой. Он не хотел представлять себе всю ту боль, которую она почувствует.

Разочарованный, в отчаянии он ударил по стволу второй раз. И третий. И четвертый. Он молотил по стволу кулаками, пока те не начали кровоточить – но даже и тогда ни на секунду не остановился. Телесная боль отвлекала его от душевной.

Люсифер должен был вскоре умереть и ничего не мог с этим поделать. Он был не в состоянии ни предотвратить эту войну, ни уклониться от сражения. Отказ от участия в этой битве запятнает его честь и совесть настоящего воителя.

Но Тамара останется жить.

Он доверял Леандеру. Он верил в его беззаветную любовь к сестре.

Только это доверие и удерживало Люсифера от отчаяния.

* * *

Я нашла Люсифера прислонившимся к старому дубу. Его кулаки были сжаты, а волосы растрепаны, будто он ерошил их. Когда я подошла поближе, то увидела на его руках кровь.

– Люсифер, – слабым голосом позвала его я.

Он поднял голову – и потерянное выражение его лица поразило меня в самое сердце. Железная воля, обычно читавшаяся в его глазах, куда-то исчезла. Осталась одна пустота.

– Что случилось? – в ужасе спросила я, садясь рядом с ним.

– Мне очень жаль.

Голос Люсифера звучал грубее обычного – и вообще был каким-то странным. Он редко извинялся, поэтому наверняка был очень серьезен.

Я нерешительно взяла его за руку и нежно погладила раны на костяшках пальцев. Кровь уже высохла. Похоже, он бил кулаками по грубому стволу дерева.