Темное искушение

– Вышвырнул бы его в океан, – мрачно ответил он.

– А ты? – спросила я с беспокойством. Я не хотела знать, но мне было нужно. – Ты был с кем-то еще?

– Нет. Ты действительно поимела мне мозг.

Облегчение окутало и согрело сердце.

– Ты такой романтичный.

– Еще условия?

Я пожевала губу, раздумывая.

– Как насчет моего папы? Я получила от него сообщение, но кроме этого мы не общались. Но я могла бы найти его, если бы хотела, и не хочу, чтобы ты просил меня об этом.

– У меня был подготовлен великолепный диалог на эту тему, котенок, но ты все испортила, бросившись на меня.

– Это ты прилетел ко мне, – парировала я.

Он улыбнулся, потом стал серьезен и пробежал пальцем по моей щеке.

– Я больше не буду использовать тебя. Я жалею, что тебя использовал. Мне плевать, пусть Алексей живет, царя в каком-нибудь унылом сибирском городе. Переговоры окончены?

– Да, – выдохнула я. – Поехали домой.

Он собрал вещи в коробку и сцепил свои пальцы с моими по пути к машине; Хаос следовал за нами по пятам. В тот момент я знала, что с этим человеком пройду даже сквозь огненные врата ада, если только он будет держать меня за руку.

Глава пятьдесят пятая

scintilla (сущ.) – крошечная яркая вспышка или искра, едва заметный след

Мила

Восемь часов спустя я выглянула в иллюминатор частного самолета.

– Ронан… в Москве уже появилась собственная Эйфелева башня?

– Никогда не позволю подобный романтичный туризм в своем городе.

– Ха. – Я подумала. – Тогда почему я вижу Эйфелеву башню?

– Мы в Париже, – безразлично сказал он.

И это было его состояние все время полета: безразличие. Он и эти глупые восклицания «Delicious!» из игры, в которую он играл, сводили меня с ума. Альберт был ничуть не лучшей компанией. Он листал Cosmo в дальнем ряду сидений в передней части самолета.

Я не видела Ронана четыре месяца. Восемь часов я сгорала в ожидании его прикосновений, поцелуев, удобной постели в задней части дома. Но он ничего этого не сделал. Когда я устала от ожидания, оседлала его колени, пробежала губами вниз по шее и накрыла ладонью эрекцию, ставшую тверже под моей рукой.

Я думала, что, наконец, получу то, что хочу, но затем он ссадил меня с себя на диван и сказал:

– Берегу себя до свадьбы, котенок.

Я сердито взглянула на него.

Он думал, что это смешно.

Расстроенная, я встала и села на диван напротив него. С тех пор компанию мне составлял только Хаос. Он тоже, казалось, скучал со мной, но, по крайней мере, терпел мое присутствие.

– Ты такая милая, когда дуешься, – сказал Ронан.

Я вскинула бровь.

– Ты такой раздражающий, когда строишь из себя джентльмена.

Он одарил меня тяжелым взглядом, выражавшим столько всего, что я ничего не поняла.

После этого мы не сказали друг другу ни слова, пока я не заметила, что мы не в Москве, куда, как я думала, мы летели. Я хотела знать, зачем мы в Париже, но воздержалась от вопросов, зная, что Ронан, вероятно, сказал бы, что мы здесь для того, чтобы осмотреть туристические достопримечательности.

Когда мы вышли из самолета, нас ждала машина. Хаос запрыгнул на переднее сиденье, как только Ронан открыл дверь.

Я подавила смешок.

– Похоже, тебе придется ехать на заднем сиденье со мной. Надеюсь, это не помешает твоему обету воздержания.

Ронан взглянул мрачно, но без возражений сел сзади. Пока Альберт вез нас в сверхсекретное место, я игнорировала Ронана, как он игнорировал меня до этого, хотя это стало гораздо труднее, когда он положил руку на мое голое бедро и медленно задрал платье, чтобы увидеть, что надето под ним. Полагаю, он обращал на меня больше внимания, чем мне казалось. Он знал, что увидит.

Ничего.

Все знают, тонкие ткани очерчивают трусики. Ронан издал грубый рык и сжал верхнюю часть моего бедра, прежде чем опустить платье.

– Молись, чтобы не было сильного ветра.

– Мы в Париже. Тут это норма.

Он не впечатлился, так что я сцеловала раздражение с его губ.

Пока мы ехали по улицам Парижа, я придвинулась к краю сиденья, чтобы полюбоваться видами. Я никогда раньше не была тут, и хотя была бы рада вернуться в Москву, от визита в Париж я бы тоже не отказалась.

Ресторан был не вполне тем местом назначения, которое я ожидала. Конечно, я была голодна, но не хотела сидеть и есть, не зная, зачем мы тут. Альберт оставался в машине с Хаосом, а я прошла за Ронаном внутрь. Нетерпеливый вопрос готов был сорваться с губ, когда мое внимание привлекла сидящая у окна женщина.

Она пристально смотрела на меня, лицо у нее было белым как снег. Она была красива, даже на пороге шестидесяти лет, одета в блеклую белую униформу, подсказавшую, что она, должно быть, горничная. Она смотрела на меня, пока слезы бежали по ее щекам.

С наполнившей меня неуверенностью я сказала:

– Ронан…

Он взял меня за руку и подвел нас к столу.

– Mon Dieu, – выдохнула она, прежде чем встать на ноги и обхватить ладонями мое лицо. – Si belle. Tellement comme ma Tatianna… – «Так похожа на мою Татьяну».