Темное искушение

Впервые я увидела комнату при дневном свете. Я лежала посреди огромной кровати с вычурным железным изголовьем и белым пуховым одеялом. Тяжелые шторы цвета крови обрамляли окно, под которым стояло кресло для чтения. Пространство было большим, передавая богатство в традиционном Русском стиле. Не обнаружив никаких личных вещей, я предположила, что нахожусь в гостевой комнате.

Взгляд остановился на потрескавшейся деревянной двери, ведущей, как я надеялась, в ванную комнату. Мне действительно нужно было пописать, и я не собиралась добавлять мочеиспускание в свой список унижений.

Я потянула веревки, пытаясь вывернуть из них запястья, но они были так туго натянуты, что все, что мне удалось сделать, это натереть кожу до крови. Издав сердитый звук разочарования я сильно потянула, готовая снести изголовье кровати, если понадобится.

При звуке открывающейся двери я застыла.

В дверях стояла темноволосая девушка в узких джинсах и потертой футболке, обтягивающий небольшой беременный живот. Она держала на бедре малышку, которая в полусне сосала большой палец. На мгновение мне показалось, что это могут быть девушка и дочь Ронана. Но потом она заговорила.

— Пожалуйста, скажи, что это какая-то извращенная ролевая игра.

Я не знала, что ответить, но выражение моего лица, должно быть, сказало ей все, что ей нужно было знать.

Она вздохнула и пробормотала:

— Родственница.

Я смутно поняла, что это, возможно, та самая невестка, о которой упоминал Ронан, но у меня не было времени на размышления, потому что в дверях появился мужчина, одетый в синий костюм, с чашкой в руке.

Девушка подняла девочку повыше на бедре, ее голос был сухим, когда она кивнула в мою сторону.

— Кристиан, посмотри, что сделал твой брат.

Мое тело напряглось от унижения, когда его взгляд остановился на мне, хотя он, казалось, оценивал ситуацию больше, чем замечал, что я была полностью обнажена. Его лицо было потрясающим, вырезанным изо льда в совершенстве, и простое прикосновение его глаз заставило меня вспомнить ту фотографию в кабинете Ронана.

Это другой мальчик.

Кристиан отвернулся от меня и просто сказал:

— Она Михайлова.

— Что за Михайлова? — спросила маленькая девочка.

Девушка положила руку на бедро.

— Мне все равно, даже если она дочь сатаны…

— Близко, — ответил он.

— У сатаны есть рога. — девочка посмотрела на меня с разочарованием. — У нее нет рогов.

Разве не его брата звали Дьявол? Я ненавидела, когда все смотрели на меня, как на какое-то чудовище. Теперь, зная, чем занимается папа, все холодные, испуганные взгляды, которые я получала с тех пор, как прилетела в Москву, вдруг обрели смысл.

— Я не оставлю ее так, — сказала девушка.

— Мама, — прошептала дочь. — Она моя няня?

— Няня. Нет, cara mia.[57]

— Ох. — малышка поджала губы. — Тогда, наверное, нам следует отпустить ее, папа.

Сколько лет этой девочке? И она выросла в логове гадюк?

Он не выглядел довольным, но спорить с ней не стал. Он выхватил малышку из ее рук и повернулся ко мне, его голос был холоднее Русской зимы.

— Прикоснись к моей жене, и то, что сделал с тобой мой брат, вдруг покажется тебе забавным.

Я судорожно сглотнула.

Его жена закатила глаза.

— Он немного напряжен, но у него добрые намерения.

Она попыталась закрыть дверь, но он остановил ее ногой, многозначительно взглянув на нее, оставляя открытой. Она невинно улыбнулась ему, как будто вела себя прилично. Когда он наконец ушел, она подождала, нетерпеливо постукивая каблуками с принтом гепарда, пока он не отошел достаточно далеко в коридор, чтобы не заметить, а затем закрыла дверь.

— Кстати, меня зовут Джианна. — она подошла ко мне.

Я колебалась, не зная, чего ожидать от нее, учитывая, что ее муж был ужасен, а ее шурин должен быть предан. Наконец, я ответила:

— Мила.

— Приятно познакомиться, Мила. — она присела на край кровати. — Откуда ты?

— Майами.

— Ох, я обожаю Майами. Я больше нигде не ела лучшей Кубинской еды, — сказала она и весело добавила: — Но, опять же, я точно не была на Кубе.

Я уставилась на нее. Не была уверена, в какой мир попала, и у меня начинала болеть голова.

Джианна боролась с веревкой на моем запястье, бормоча что-то на языке, который я приняла за Итальянский. До сих пор она была самым приятным — хотя и сомнительно нормальным — человеком, которого я встретила с тех пор, как ступила на земли Москвы.

— Он научился завязывать узлы в тюрьме, — сказала я бесцветным голосом.

— Помимо всего прочего, я уверена, — парировала она, словно была раздражена. — Интересно, он тоже занимался сексом втроем?

Она рассмеялась над моим непонимающим выражением лица.

— Извини, это просто мое проявление отвращения к тюремным медсестрам. Это случается в самые странные моменты.

Она наконец освободила одно запястье, прежде чем перейти к другому, и я поморщилась от боли в мышцах, когда опустила руку.

— Я никогда не видела, чтобы Ронан привязывал девушку к кровати только для того, чтобы оставить ее. Надеюсь, это всего лишь период.

Я начинала понимать, что сумасшествие это просто норма здесь.