Темное двуличие

— Мне это нужно, — выдохнула я и почти умоляла его трахнуть меня. — Пожалуйста, Люк, мы делали это раньше.

— Не так, — сказал он, его голос был опасным и напряженным. — Не сейчас, когда твоя киска принадлежит другому.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Ты должна приберечь ее для Александра, — сказал он с тихим стоном. — Ты должна поберечь себя.

— Пожалуйста, я умоляю тебя, — прошептала я и наклонила бедра, так что провела своим клитором по головке его члена.

— Я дам тебе разрядку, — простонал он и обхватил рукой мое горло. — Я доставлю тебе удовольствие, котенок.

Он крепко поцеловал меня, заглушая мою неудовлетворённость, когда другой рукой потянулся вниз и обхватил мою киску. Он ввел палец внутрь и начал двигать им туда-сюда, затем добавил еще один.

Я ахнула, а он молча поцеловал меня, сжал мое горло и вводил свои пальцы внутрь меня все сильнее и сильнее, пока меня не поглотил звук мокрого скольжения и мое собственное прерывистое дыхание.

— Ты такая чертовски горячая, — простонал он мне в рот. — Такая идеальная маленькая шлюшка с идеальной маленькой киской.

Я схватила его и обхватила пальцами его толстый ствол. Сначала я двигалась медленно, затем ускорилась, чтобы соответствовать его ритму.

Это не заняло много времени, учитывая нашу одинаковую скорость, горячую пульсацию и то, как мы двигались друг с другом, словно в танце похоти и любви, секса и удовольствия.

Мой оргазм случился быстро, с неожиданной интенсивностью, от которой на глаза навернулись слезы, а голос стал хриплым. Я не знала, было ли это из-за моих судорожных всхлипов освобождения или пальцев Люка на моем горле, но я едва могла вдохнуть через разрушенные дыхательные пути, когда мое тело задрожало и взорвалось от его прикосновения.

Он был близко, я почувствовала, как он напрягся в моей руке, поэтому я сжала его крепче и стала двигать быстрее. Я потянула и скользнула рукой по его гладкой, разгоряченной плоти, пока она не стала скользкой от спермы. Его семя пролилось, и стон застрял глубоко в груди. Приглушенный крик экстаза и триумфа, когда он излил остатки мне на ладонь.

Я почувствовала, как он растворяется в моих пальцах, размягчается и становится липким. Его пальцы выскользнули из меня, и наши рты оторвались друг от друга. Его пальцы расслабились, мои тоже, и мы сидели в утреннем тумане, глядя друг на друга, положив руки на самые интимные места друг друга.

— Черт, — выдохнул он долгим, низким, протяжным вздохом. — Ты знаешь, как заставить меня чувствовать себя чертовски хорошо, котенок. Ты заставляешь меня чувствовать себя королем Высших, как будто я мог бы разорвать этот мир на части и склеить его обратно своей любовью к тебе. Я хочу сорвать звезды с неба и поместить их обратно в виде изображения твоего лица, чтобы я мог чувствовать, что ты наблюдаешь за мной, куда бы я ни пошел.

Его голос был таким чертовски невероятным, особенно когда он говорил мне подобные вещи. Я вспомнила, как Люк писал мне стихи и тексты песен, бренчал на акустической гитаре, пока я готовила ужин.

Я мысленно стряхнула с себя это и поцеловала его осторожно, медленно.

— Мне нравится, когда ты так говоришь, — пробормотала я ему в губы. — С тобой мне так хорошо. Ты заставляешь меня чувствовать, что я драгоценной, любимой и особенной.

— Ты любима, — сказал он и поцеловал меня в ответ. Вдалеке прозвенели колокола, возвещавшие о его ритуале. Я привыкла к этому за то время, что была здесь. Они звучали по воскресеньям утром, а иногда и в течение недели вечером.

— Ты особенная. И ты в безопасности.

— Но ты должен идти, — сказала я, и чары рассеялись. Мы внезапно стали просто двумя людьми, сидящими на холодной скамейке в промозглом тумане и держащими в руках барахло друг друга. Да, я знаю, это не самая романтичная вещь на свете, когда волшебство рассеялось, и нас безжалостно втянули в повседневную реальность.

— Мне нужно идти, — сказал он и поднял пальцы, чтобы облизать их медленно, многозначительно, пробуя меня на вкус. Я подняла руку и слизнула его с себя, слизывая его семя, пока мы смотрели друг на друга.

Это была последняя искра волшебства, и мы поцеловались, наши языки смешивали наши соки и ароматы на поверхности наших ртов. На вкус мы были как пьянящий секс и желание, и мне хотелось делать все это снова, снова и снова.

— Я бы хотел, чтобы мы могли пойти в мою комнату, — сказала я. — Хотела бы, чтобы мы могли лежать в постели весь день и заниматься этим.

— Хотел бы я забраться к тебе под юбку и облизать тебя, — засмеялся он. — Хотел бы я попробовать тебя на вкус и заставлять тебя кончать снова и снова, пока твой запах не останется единственным на моем лице и в моем носу.

Колокола зазвенели снова, и он вздохнул.

— Ладно, идти, — сказала я и приподнялась с него. Я отодвинулась и добавила: — Я освобождаю тебя от твоих сексуальных обязанностей, любовь моя.

Я рассмеялась, поправила трусики и встала так, чтобы юбка снова упала на бёдра.

Он встал и спрятался, перешагнул через скамейку и сказал:

— Прости, я действительно хотел бы, чтобы мне не приходилось уходить.

— Иди, иди!