Тело угрозы

Каждый десантник нес в голове выученный как «Отче наш» план ядерного центра этой ближневосточной страны; план, составленный по последним данным всех видов разведки, от космической до агентурной. Тем не менее на деле оказалось, что он не вполне соответствовал действительности. Пришлось немного поплутать, перемежая стремительные продвижения со скоротечными стычками. Однако в конце концов цель была достигнута – ценой одного убитого и четырех раненых. Была – если понимать под словом «цель» установки для запуска ракет с ядерными боевыми частями. Несколько минут ушло на то, чтобы на каждой из них укрепить взрывное устройство и, отступая со стрельбой, привести их в действие. Оглушительные взрывы позволили выйти из соприкосновения с противником, вынеся тело погибшего, а также тех двух из пострадавшей четверки, кто не мог уже передвигаться самостоятельно. В полном соответствии с разработанным планом, вовремя прибывший со стороны Персидского залива тяжелый вертолет приземлился, погрузил отряд, взлетел и ухитрился невредимым вернуться на борт корабля, с которого стартовал, несмотря на то что истребители противника были уже подняты в воздух: им все же требовалось время, чтобы достигнуть нужного места, поскольку ядерный центр находился достаточно далеко от военных аэродромов: последние не так уж редко подвергались бомбежкам. Надежды ядерного центра были на скрытность, а не на авиационный щит; не помогло, как видно. Хотя – как сказать?

Потому что, хотя пусковые установки и были приведены в полную негодность, успех этот значительно принижался тем обстоятельством, что ни ракет, ни тем более их боевых частей на пусковых не оказалось. Они были неизвестно куда вывезены – видимо, совсем недавно. Похоже, что на сей раз восточная разведка переиграла западную – потому что о существовании каких-то запасных позиций для ракет ничего не было известно; правда, можно было утешать себя тем, что таких позиций скорее всего и не существовало вовсе, а ракеты просто сняли и заложили на хранение куда-то глубоко под землю, откуда запустить их было, разумеется, невозможно.

Скорее всего оно так и было. Тем не менее ракеты уничтожены не были, где-то они продолжали существовать, и если даже на консервации – после того, как большие страны выпустят свой ресурс в космос и тем предотвратят угрозу, хозяевами положения окажутся владельцы ядерных схоронов. Пусть и ненадолго, потому что ведь ракет можно и новых наделать – однако для очень большого свинства иногда бывает нужно очень мало времени.

Обсуждая результаты рейдов – потому что тот, о котором только что рассказано, являлся всего лишь одним из полудюжины, – главы заинтересованных государств смогли только подтвердить сделанный уже ранее вывод: без ядерно-ракетного резерва оставаться не следует ни в коем случае. И резерв этот должен, самое малое, втрое превышать ту суммарную ядерную мощь, какой, по имеющимся данным, обладали подозреваемые в агрессивно-террористических намерениях страны.

А поскольку все эти рейды, независимо от того, осуществляли ли их американские, французские, китайские или российские спецназы, – поскольку все эти рейды показали, что ни одна из разведок не обладала всей полнотой информации о ракетно-ядерных силах стран, формально соглашающихся, на деле же уклоняющихся от участия в залпе, известные данные об их ресурсе следовало, пожалуй, на треть увеличить – и соответственно изменить и размер собственного сохраняемого резерва.

Потому что столкновение с Телом Угрозы еще либо будет, либо нет, а вот подозреваемые государства с их непредсказуемыми действиями и очень предсказуемой мотивацией все еще оставались, к сожалению, давним и очень реальным фактом.

Все это было согласовано по телефону и до сведения заинтересованных в результатах переговоров лиц и организаций незамедлительно доведено – включая и новое значение мощности, какой могли теперь располагать те, кто разрабатывал конкретные действия против Тела Угрозы. В том числе, разумеется, и до группы «Залп» – и, надо полагать, до соответствующего подразделения в США тоже.

У нас нет сведений о том, как отреагировали на новую цифирь американские специалисты. Есть, однако, основания полагать, что по смыслу их реакция не очень отличалась от той, какая возникла у Сретенского, Селиверстова, Игошина, руководившего ими военного и всех остальных участников группы, представить которых у нас не было ни времени, ни, откровенно говоря, надобности.

Эта реакция нам известна; однако воспитание не позволяет процитировать текстуально все, что было сказано по этому поводу, и тем более – воспроизвести те интонации, с которыми все слова были произнесены. Нельзя, однако, не отметить, что эффект мог бы оказаться и намного более сильным – если бы буквально за несколько минут до ознакомления с этой информацией группа не получила других сведений, которые сказались на ее настроении едва ли не сильнее.