Телепорт

Я прыгнул на улицу возле «У Бруно» и зашел в ресторан. Ложку я предусмотрительно спрятал в руке, а салфетку, лежавшую на коленях, засунул в задний карман брюк. Официантка увидела, что я возвращаюсь к столу, и удивилась. Когда я уселся, Милли улыбнулась и поцеловала меня.

В эту игру мы играли с тех пор, как я описал случайный выстрел «узи» при угоне. На любом свидании, в любую секунду Милли могла сказать «Пиф-паф!», и мне без вопросов и промедлений следовало прыгнуть в приемное отделение. Голый я, сижу за столом или в туалете – значения не имело.

Еще я купил несколько будильников. Циферблатом вниз они лежали в моем горном убежище. Каждый вечер Милли ставила их на разное время. По звону будильника мне тоже следовало прыгать в приемный покой.

На звон будильника я реагировал куда лучше, даже нагишом прыгал в приемный покой, когда утром звонил мой обычный будильник. Однажды на меня закричала медсестра: думаю, внезапность моего появления испугала ее больше, чем нагота.

В Нью-Йорке было одиннадцать вечера. Милли, у которой началась учеба, пораньше ушла к себе в комнату, и я утащил ее на Манхэттен на первое свидание более чем за месяц.

– Си-эн-эн снова взяли интервью у американца и двух англичан, готовых рассказать, как ты появлялся на самолете, потом исчезал. Потом взяли длинное интервью у психолога, который поведал о посттравматическом стрессовом расстройстве. В тебя никто не верит.

– Или никто не признается, что верит. – Я улыбнулся. – Часть информации скрывает АНБ. Даже если прыгунов нет у них в агентстве, все прыгуны, которые смотрят новости, поняли, что я существую. Если они сами существуют.

Милли пожала плечами:

– Если они существуют, то наверняка думают: «Вот так идиот, напоказ выставляется».

– Чем эксперты объяснили воду? Ну, то, что террористы промокли с головы до ног?

– Это пот, – засмеялась Милли. – Нервный пот.

– Ясно, антиперспирант подвел.

Милли снова засмеялась.

– Какова официальная версия?

– Та же, что в самом начале. Террористов нейтрализовал пассажир, но он остался в Алжире и не полетел в Рим на самолете, предоставленном взамен.

Моя улыбка померкла.

– Кого в итоге наградят, мне глубоко безразлично. Жаль только, Рашида Матара на борту не было.

– Твоими усилиями двести ни в чем не повинных людей сегодня остались живы и здоровы. Тебе этого недостаточно?

Я нервно заерзал на стуле.

– Что планируешь сделать с Матаром, если поймаешь его?

– Не «если», а «когда». И я не знаю.

Милли задрожала:

– Просто подумай, в кого ты превратишься, используя его методы. Как бы ты ни поступил, Матару не уподобляйся, ладно?

От такой перспективы похолодела кровь, суп показался странным на вкус.

– Ладно, – сказал я.

– Пиф-паф!

Отца я не видел с Рождества, с нашей случайной встречи возле бара. Поэтому однажды вечером я прыгнул на задний двор и глянул на дом. «Кадиллак» стоял на подъездной дорожке, свет горел на кухне и в гостиной, а в моей бывшей комнате – нет.

В моей комнате было темно, из-за приоткрытой двери по полу тянулся тонкий клинышек света. На пыльном полу виднелись следы. За спиной у меня что-то шевельнулось, негромко, механически кашлянуло, и самая большая пчела в мире ужалила меня в икру.

Я отшатнулся, прыгнул прочь и оказался… в отделе художественной литературы городской библиотеки Станвилла. «А мы с Милли столько тренировались!» – с досадой подумал я, изгибаясь, дабы рассмотреть то, что я нащупал.

Это оказался металлический предмет полтора дюйма длиной с оперением из поролона. Я его вытащил. Игла на конце оказалась три четверти дюйма длиной и такой толстой, что испачкалась в крови. Из иглы капала прозрачная жидкость. Совсем как в «Царстве животных»[21].

Библиотечный зал закружился. С дротиком в руке я прыгнул в свое горное убежище и бросился на кровать. Не знаю, когда я отключился, до падения на матрас или после.

В шпионских фильмах храбрецы после укола дротиком с транквилизаторами вскакивают с ясными глазами, ясной головой и четким пониманием ситуации. Мне запомнилось, как я свешиваюсь с кровати и поливаю пол рвотой. Кажется, это первое воспоминание. Судя по обнаруженному впоследствии, меня вырвало несколько раз – до того, как я проснулся и посмотрел, сколько времени.

Отцовский дом я навестил четырнадцать часов назад.

Мысли путались, от запаха рвоты меня снова затошнило. Я перекатился на другую сторону кровати, подальше от вонючей лужи. Вдруг подумалось, что за отцом АНБ следило не тайком – они присутствовали в доме вместе с ним. Надеюсь, агенты досаждали ему больше, чем Милли. Надеюсь, его допрашивали под наркогипнозом и ему было так же худо, как мне сейчас.

Когда я прыгнул в свой любимый оазис, ярко светило солнце, температура поднялась за шестьдесят градусов. Я умылся холодной водой и прополоскал рот. Вчера вечером мы не виделись с Милли, и она, наверное, сходит с ума от тревоги. А если прыгнуть к ней в комнату и дождаться, когда она вернется с учебы? Нет, я рискую нарваться на ее соседку или засветиться на пленке АНБ, если они поставили жучки.

Я сильно разозлился.