Телепорт

Я почувствовал, как мое лицо становится апатичным, а когда скрестил руки на груди, почувствовал холод.

Милли развела руками:

– Это не меняет того факта, что я тебя люблю. Я жутко по тебе скучала – по твоим звонкам, по твоему телу в моей постели. Даже не знаю, что с этим делать. Моя любовь сильнее неприязни к краже.

Я опустил руки и через стол потянулся к Милли, а она подалась вперед. Мы целовались, пока свеча не прожгла дыру у меня на рубашке. Мы засмеялись. Потом я приложил лед к обожженному месту, принесли еду, и все было хорошо.

Рейсом 1555 «Американ эйрлайнс» я вылетел из аэропорта Кеннеди в южный терминал лондонского Гатвика. Вылетали мы после полуночи, в Лондон прибывали в 7:20 по местному времени. Летел я самолетом «Макдоннел-Дуглас ДС-10», бизнес-классом, и мой сосед без конца отпускал глупые шутки про гидравлическое масло.

Я всерьез подумывал прыгнуть с ним обратно в Нью-Йорк, когда мы прибыли в Лондон. Вот кретин!

Лондон встретил сыростью и страшным холодом, а люди говорили как дикторы по телевизору. Если бы выспался в самолете, то слушал бы их часами. До моего стыковочного рейса в Алжир через Мадрид оставалось шесть часов. Я прошел таможню, прыгнул в Стиллуотер за камерой и снял в аэропорту несколько мест для прыжка. Потом я прыгнул в Эль-Солитарио, поставил будильник, чтобы зазвонил через четыре с половиной часа, и заснул.

В Мадрид я летел самолетом «Эйр Алжир». На борту разрешалось курить, и сизые клубы долетали до меня из конца салона бизнес-класса, где четверо французов дымили как паровозы. К счастью, до Испании лететь только два с половиной часа, а там французов сменили некурящие арабы.

На алжирской таможне возникли проблемы. У меня не было ни обратного билета, ни брони в отеле, поэтому меня заставили отойти в сторону, чтобы контроль прошли другие пассажиры. Я прыгнул бы прочь, но у таможенников остался мой паспорт.

После сорокапятиминутной задержки мне предложили купить обратный билет или внести залог. Под зорким взглядом таможенника я купил возвратный билет на рейс «Эйр Алжир» до Лондона на следующую неделю. Я также обменял около ста девяноста долларов, чтобы получить тысячу алжирских динаров, минимальную необходимую сумму, и задекларировал оставшиеся доллары, эквивалентные более чем пяти тысячам алжирских динаров. Лишь тогда мне отдали паспорт, предупредив, что любой обмен валюты следует должным образом задокументировать, и да поможет мне Аллах, если при выезде из страны я не смогу отчитаться в трате долларов.

Я заснял несколько мест для прыжков и вышел из здания. Было холодно, влажно, зелено, со стороны Средиземного моря высились горы. Если бы не мужчины в халатах и в джеллабах и не пара женщин под паранджой, я не поверил бы, что прилетел в Северную Африку. Мимо меня, болтая, прошли английские туристы. Они направлялись в Тикжду, где «снег в этом году особенно хорош».

Мужчина за информационной стойкой внутри терминала отправил меня в ВИП-терминал. Попасть туда я не мог, но в окно у выхода на посадку увидел бетонированный участок, на котором самолет с заложниками стоял два дня, пока велись переговоры. Может, мне полететь на Кипр, чтобы увидеть взлетно-посадочную полосу, на которой погибла мама?

Места для прыжков я заснял буквально за пару минут, но ретироваться не мог из-за толпы нищих куда грязнее и настырнее нью-йоркских. Только я давал мелочь одной группе, появлялась другая. В итоге я вернулся в терминал и прыгнул из кабинки туалета.

Ворота открываются в десять утра, поэтому мы с Милли прыгнули в Диснейуорлд на пять минут позже, прямо к «Спейс маунтин». Сели мы вторыми и прокатились три раза, прежде чем образовалась очередь. Потом заглянули на «Стар-турс» в «Дисней MGM», потом на «Боди ворс» в «Эпкоте».

Мы побывали на «Пиратах Карибского моря», в «Особняке с привидениями», на «Дикой горе мистера Тоуда». К этому времени посетителей стало до неприятного много, поэтому мы с Милли прыгнули в Лондон и на такси поехали в центр.

В Лондоне на четыре часа больше, чем во Флориде, и куда холоднее, но таксист отвез нас в старый отель, где кормили хорошим полдником. Потом мы гуляли у Темзы, пока с реки не наползла ледяная мгла. Тогда мы прыгнули в Эль-Солитарио.

В Англии мы видели закат, а в Техасе было два часа пополудни и температура за двадцать пять градусов.

Милли разок посмотрела вниз с пика Ла-Мота и сказала:

– Я думала, что держусь молодцом, но, боюсь, мне нужно присесть.