Телепорт

– Я привыкну. Наверное. Научил бы ты меня прыгать!

– Если бы я знал, как это делается…

Я перемотал пленку и включил воспроизведение на нормальной скорости. Вот я стою посреди гостиной, ниже колен обрезанный кадрированием, потом исчезаю. Я снова мысленно сосчитал до пяти и примерно через то же время снова появился в кадре. Милли, сидевшая на диване, подалась вперед и уперлась локтями в колени.

– Если бы увидела такое по телевизору, сказала бы, что это дешевый спецэффект. Ну, когда останавливают камеру, уводят актера со сцены и снова начинают съемку.

– Ага. Посмотрим в режиме суперзамедления.

Я перемотал пленку и включил супермедленное воспроизведение. Мы стали ждать, наблюдая, как мое изображение спрашивает Милли, куда прыгать. Рот я открывал словно с трудом. Прежде чем я исчез, прошла целая минут. Только стоял в гостиной, потом раз – и нет.

– Что это было?

– В смысле?

– Когда ты прыгнул, мелькнула какая-то вспышка.

– Я ничего не видел, – заявил я, качая головой.

– Перемотай назад. Можно воспроизвести еще медленнее?

– Самый медленный вариант мы уже видели, хотя, по-моему, есть покадровая перемотка.

Я встал около камеры, перемотал пленку к самому прыжку и начал прокручивать, используя кнопки «стоп-кадр» и «следующий кадр». Еще больше времени ушло на то, чтобы добраться до моего исчезновения, но когда я добрался…

– Опа! – воскликнула Милли. Сначала на экране подрагивал кадр, на котором я стоял в гостиной, а на следующем появился мой контур, брешь в форме Дэви. В глубине бреши просматривался хвост «Боинга-727» авиакомпании «Американ эйрлайнс», видный в окно смотровой площадки. – Что это?

Я объяснил Милли, куда прыгал. Она вытаращила глаза и энергично закивала. Я нажал на кнопку «следующий кадр» – брешь исчезла, в кадре осталась гостиная.

– Здорово! Понятно, почему нет хлопка. Ты не исчезаешь из одного места, появляясь в другом, ты как через дверь проходишь. Точнее, дверной проем проходит вокруг тебя, ведь ты не двигаешься. Перемотай к месту, где ты появляешься.

Я отыскал на пленке нужный момент и прокручивал кадры с пустой гостиной, пока снова не появилась брешь в форме Дэви, немного иная, ведь я изменил позу. Мелькнул другой кусок «Боинга-727», соответственно месту, где я стоял перед прыжком. В следующем кадре вместо бреши появилось мое тело.

– Видел?

Я кивнул.

– А что случится, если я не смогу пройти сквозь ту дверь?

– О чем это ты?

– Ну, что случится, если меня наручниками приковать к чему-то неподъемному? Или если меня схватит человек, которого я не смогу сдвинуть с места?

Милли встала:

– Так попробуй! Я буду держать тебя за спину, а ты постарайся прыгнуть.

Я обдумал ее предложение:

– По-моему, мысль не слишком удачная. Вдруг я унесу с собой не всю тебя, а лишь часть?

– С тобой такое бывало? – Милли захлопала глазами.

– По-моему, это маловероятно. – я покачал головой.

– Но если ты прыгнешь только с моими руками, боюсь, получится не очень здорово.

– Погоди, есть другой вариант.

Я прыгнул к магазину подарков на Седьмой авеню у самой Таймс-сквер и купил дешевые наручники. Продавщица пыталась впарить мне дешевую резиновую маску Ричарда Никсона, очень дешево, по спеццене, но я отказался.

– Ну вот, и времени для сексуальных причуд нет, – посетовала Милли, когда я показал ей наручники.

– Нужно найти место, где я смогу прицепить их к чему-то прочному, – сказал я, смеясь.

Мы вышли на крыльцо. Оно не просматривалось из других квартир, а железные перила на нем надежно крепились к бетону лестничной площадки. Прежде чем надеть наручники, я убедился, что оба ключа работают на обоих наручниках, и отдал один ключ Милли на хранение. Потом я приковал один браслет к перилам, другой надел на левое запястье.

– Куда ты прыгнешь?

– Просто в квартиру.

Я представил себе гостиную и попробовал прыгнуть. На миг почудилось, что я прыгнул, но секундой позже левую руку и предплечье обожгла боль. Я так и остался на крыльце.

– Черт! – выругался я, горячо желая озвучить целый список синонимов.

На запястье появилась кровоточащая ссадина, а предплечье словно горилла помассировала. Локоть и плечо болели, но, по-моему, вывихов не было.

– Пожалуйста, разблокируй наручники! – простонал я.

Милли достала ключ и освободила меня. Я прижал руку к груди и выругался.

Милли явно испугалась:

– Неудачная мысль, да?

Я хрипло засмеялся. Боль стихала, ссадина оказалась неглубокой. Мы вернулись в квартиру, и, пока я промывал запястье под краном в ванной, Милли рассказывала, что увидела:

– Ты словно замерцал. Клянусь, на миг я увидела книжную полку в гостиной, но ты не исчез. Что ты почувствовал?

– Словно левая рука на дыбе, словно ее дикие лошади отрывают.

Локоть и плечо теперь двигались свободнее, кровь едва сочилась. Милли сходила к себе за бинтом и пластырем и аккуратно перевязала мне запястье.

– По крайней мере, можно не беспокоиться о том, что ты оторвешь руку или ногу. Все, что ты не можешь протащить через портал, тянет тебя обратно. Нужно проверить, что случится, если я буду крепко держать тебя сзади.