Техника и вооружение 2004 08

При разработке БМП первых поколений ни один из Заказчиков, предполагая воевать в «ядерном аду», не сумел прийти к четкому ранжированию функций этих машин. Поэтому требования к реализации незамещаемых функций оказались уравнены, во-первых, с требованием обеспечить пехоте возможность ведения боя не спешиваясь и, во-вторых, с желанием сделать БМП домом для пехоты. С кухней, кладовой, спальней и отхожим местом. В итоге получилась дикая мешанина приоритетов, поглотившая в себе боевую основу машины, что привело к ее существенной «инвалидности» при технической реализации.

Национальные особенности это только подтверждают. Речь идет, например, об изначальном отсутствии стрелковых амбразур на французской АМХ-10 и их исчезновении на «Бредли». Еще одной иллюстрацией может служить история, когда в Великобритании отказались от попытки вместо одной БМП создать тандем из легкого танка «Скорпион» и бронетранспортера «Спартан».

У нас, наследников византийцев, расширение и смешение функций назначения БМП было сделано не прямо, а уклончиво. Например, в части ведения боя с машины в ТТЗ задавался состав боекомплекта десанта, число и геометрические характеристики амбразур и дополнительных стрелковых установок, но ни слова не было сказано прямо об их желательной эффективности. В части обитаемости требования наращивались шажками, но «без сантиментов», что в итоге должно было превратить БМП по уровню автономности в космическую станцию.

Специально хочу подчеркнуть: да, и у американцев указанные выше подходы тоже наблюдаются. Точно так же, как и у нас, собственно пехота, сидящая в «Бредли» (при не заваренных и не заставленных ЗИПом амбразурах), может, не спешиваясь с нее, вести только один вид боя — «последний», т. е. отстреливаться, когда потерявшая подвижность машина превращается в не очень надёжный блокгауз, осаждаемый кровожадными дикарями с РПГ.

Насколько мне известно, в мировом танкостроении не было серьезных попыток дать всему десанту возможность вести действенную стрельбу из идущей в атаку машины. Оно и понятно. Только теперь, с прогрессом микроэлектроники и компьютерных технологий, начали как- то просматриваться технические решения, позволяющие каждому из десантников вести в какой-то мере прицельную и действенную стрельбу.

«А вообще-то для чего был нужен огонь десанта с машины?» Обычно на этот вопрос следовал ответ: «Для подавления противника». А самые знающие люди поясняли: «Важно было не столько задавить противника морально, сколько в стрессовой ситуации психологически разгрузить десант, заняв людей в общем-то бессмысленным, но азартным делом». Вот этим пониманием и объясняется снисходительное отношение наших полководцев к мало действенному огню десанта из БМП.

Теперь о дополнительном оружии БМП, т. е. о курсовых пулемётах БМД-1 и БМП-3, пулемете на крыше «Мардера» и т. п. В безостановочной атаке и эти нестабилизированные установки способны лишь давить на нервы противника. Конечно, можно, скажем, БМД-1 построить, как пехоту, в две цепи и атаковать «волнами»: одна цепь с места «поливает» противника из курсовых пулеметов, другая делает стремительный бросок вперед. Но такой тактический прием по крайней мере вдвое снижает темп атаки и даёт рост потерь машин.

Однако хуже другое. При высадке десанта либо установки останутся без операторов, превращаясь в бесполезный груз, либо существенно сокращается спешенная группа. При этом тяжесть решения, кого спешить, а кого оставить, ложится на командира, мало у него забот. Когда конструктивно обеспечено, что управление курсовыми установками можно передать водителю, это также не есть здорово: и огонь никакой, и подвижность страдает. Полагаю, что исчезновение многобашенных танков, а затем и курсовых танковых пулеметов должно нам о чем-то говорить.

Да, занять десант делом необходимо и обязательно, но только не дурацкой стрельбой в белый свет. Здесь полезно вспомнить, что в годы Второй мировой войны случалось, что БТР двигались в атаку, не спешивая десант. Например, в нацистской кинохронике есть соответствующие кадры, просмотрев которые вновь и вновь, можно заметить: то, что мы видим, сильно напоминает сцену на верхней платформе осадной башни, неторопливо двигающейся к стенам крепости. Обратившись к работам современных историков осадной техники (К.С. Носов и др.), мы узнаем, что успех атаки осадной башни определялся, во-первых, способностью лучников или стрелков осаждающего «очистить» стены от защитников крепости на участке подхода башни, ну а во-вторых, сплоченностью и согласованностью действий воинов, находящихся на ее верхней площадке. Это обращение к древности и прошлой войне дает столь яркую аналогию, которая ведёт к мысли, что если десант современной БМП будет иметь возможность принять то же положение, что и воины на верхней платформе осадной башни, то это может стать основой решения проблемы. Главное — получить эти самые сплоченность и согласованность при приемлемом уровне защиты и эффективности.