Тебе конец, хапуга!

Урчание сделалось более частым и нервным. Мотоцикл взлетел на бревно и, набирая скорость, помчался над речушкой.

Капитан сделал несколько выстрелов, целясь в колеса, при этом нервно выкрикивая:

– Да падай же ты, падай!

Мотоцикл взлетел с конца бревна, как с трамплина и, оказавшись на соседнем высоком берегу, помчался к лесу.

– Вот урод! Даже фару и габариты выключил… – Капитан опустил автомат, понимая, что стрелять бесполезно, как, впрочем, и пытаться преследовать мотоциклиста.

Гул двигателя затихал, а потом и вовсе растворился в ночи…

Через полчаса уставшие бойцы группы захвата уже рассаживались на полу прямо в холле райотдела. Дежурный старлей из-за своей стеклянной перегородки с сочувствием посматривал на них. Люди были уставшие, вымотанные и очень злые. В общем-то, неплохие профессионалы, хорошо подготовленные и тренированные, знающие свое дело. А вот поди ж ты, два раза за день такой облом.

Командир группы нервно ходил по каменным плитам пола и не очень громко беседовал по телефону:

– …Да-да, товарищ полковник… хорошо, что вы меня поддерживаете… вот именно, теперь всем райотдел должен заниматься… никуда он не денется, все дороги уже перекрыты, ведется поиск… только я за это не отвечаю… мотоцикл у него приметный, найдут… вскоре пробьют кто такой, фамилия-отчество, место жительства, но это уже не ко мне.

Голос полковника Битова звучал в наушнике трубки бодро и по-деловому, будто бы и не глубокая ночь стояла на дворе, а белый день и словно сидел он в своем служебном кабинете. На самом деле если бы капитан мог заглянуть на другую сторону линии связи, то он бы увидел Битова не в очень приглядном виде.

Полковник был изрядно пьян, но годы службы приучили его даже в невменяемом состоянии говорить по телефону предельно четко – как с начальством и подчиненными, так и с женой. Более того, Битов находился в бане в компании Граерова и его подельников.

Комар тупо наливался спиртным, уже и не думая говорить о делах со своим более удачливым корешем. Пепс сидел у стола и прикладывал к разбитой голове кубики льда, зажатые в руке. Лед быстро таял, и оттого казалось, что по лицу сурового уголовника стекают слезы. Юра Граеров подмигивал главе областного управления, а тот стоял по пояс в бассейне с телефонной трубкой в руке. Рядом с ним на доске для плавания покачивались бутылка виски и недопитый стакан.

Разыгравшаяся Ксюха во время разговора то и дело ныряла и пыталась доставить Полкану «подводное удовольствие», при этом ее упругие ягодицы маячили прямо перед Битовым. Полковник морщился и лениво отгонял голову проститутки рукой – мол, нашла время, поговорю, тогда и займемся.

Все эти бытовые мелочи никак не влияли на решения полковника, принимаемые им по долгу службы. Капитан получил четкие указания предоставить людям кратковременный отдых и ждать сигнала от коллег из района, когда они обнаружат подозреваемого.

Командир группы захвата выключил телефон и сунул его в карман.

– Значит, так, бойцы. Время наше еще не вышло, а потому определяемся на отдых прямо здесь. Быть в полной бо… – Что-то странное и одновременно знакомое, тревожное послышалось капитану, он даже замолчал, надеясь – ему это померещилось.

Но нет. Неподалеку от райотдела явственно проступил звук мотоциклетного двигателя. Насторожились и бойцы. Кое-кто даже потянулся за автоматом. Капитан стоял напротив стеклянной стены холла и, не веря своим глазам, смотрел на стоянку.

К микроавтобусу неторопливо вырулил тот самый черный, поблескивающий никелем и лаком мотоцикл. Вот только щитки его были густо забрызганы подсохшей грязью. Мужчина в наглухо застегнутой кожанке и шлеме с тонированным забралом неспешно слез с мотоцикла, по-хозяйски поставил его на подножку, поигрывая ключами, взошел на крыльцо и толкнул стеклянную дверь.

С четверть минуты все смотрели на это явление. По логике, первым должен был среагировать командир. Но капитан не находил слов. А противоречивые мысли спутались, сплелись в голове так тесно, что вообще лишились всякой логической последовательности. Ларин снял шлем.

– Ни х… себе, – само собой вырвалось у капитана.

– К сожалению, это я.

Командир группы спецназа мгновенно узнал линейного продюсера съемочной группы – того самого, который нанимал его бойцов для участия в съемках фильма, того, который сам оказался под пулеметным обстрелом и потому никоим образом не мог быть пулеметчиком.

– Извините, мужики, но так уж получилось. Если бы вы по-человечески подошли, представились, что полиция, то – никаких бы недоразумений. А я после того, как в нас стреляли боевыми, сильно нервным стал, от любой тени шарахаюсь. К тому же мне крупную сумму денег привезли для расчета с группой, вот я и подумал, что бандюганы какие-то пожаловали. Ну а дальше вы все сами знаете.

Ситуация для бойцов спецназа мгновенно прояснилась. Логическая цепочка замкнулась. Они уставились на своего командира. Мол, ты же над нами поставлен, чтобы думать и приказы отдавать.

Капитан откашлялся.

– Мы вроде на «ты» были.

– Почему были? Мы и сейчас на «ты», капитан.

– Ты что, мигалок не видел? Какие у бандюганов мигалки?