Тебе и Огню

 Вскоре я восстановил дыхание и теперь брел уже по подсохшему песку, обходя розовые рифы, удивляясь лишь тому, почему до сих пор на пляже никого нет. Был, как сказано, выходной день, и обычно к нам на остров приезжало множество разных гостей. С утра все они спешили на пляж. Среди зарослей и пальм то тут, то там виднелись, высвеченные ярким солнцем, синие крыши отдельных строений. Ни страха, ни каких-либо тревожных ощущений я не испытывал. С чего бы?! Только любопытство: где же все? Я ни разу не оглянулся. Что я мог там, сзади, увидеть? В моих ближайших планах был завтрак, затем мне хотелось обсудить с Жорой и Юрой завтрашний день, затем - Аня, может быть, Слава Ушков, который так и не поверил в завершение строительства Пирамиды («Пирамиды не будет и быть не может!»), но на звонок отозвался и прилетел. Чтобы воочию убедиться: Пирамиды не будет! Он придавал мало значения духометрии и не верил в нее. Как, ну как можно измерить дух?! Дребедень какая-то! А уж жить без денег!!! Об этом и речи быть не могло. В этом они с Витом держались друг друга.

 Итак, я брел себе, размышляя...

 Думая о Тине...

 Теперь никакой спешки уже не требовалось.

 Волна была такой силы... Бедный Йорик!..

 Я не успел испугаться, только обернулся на нарастающий шум. Испуг был погребен этим серым вероломным валом, я просто задохнулся от страха, видимо, инстинкт заставил меня вдохнуть и тотчас меня пронзило ощущение абсолютной беспомощности, словами этого не передать, я завис, но сознания не терял, бывали мгновения, когда я падал, как в яму, летел, словно это были качели, мчался вниз в ожидании удара о дно, но удара не было, меня вертело в этом вихре воды, как Богу было угодно и, когда вдруг кожей я почувствовал воздух, я открыл глаза и мне снова удалось глубоко вдохнуть, я успел совсем рядом заметить верхушки пальм, но и только, и опять провалился, меня снова накрыло водой, а я, будь что будет, открыл под водой глаза...

 Я не успел даже удивиться, мол, а ты кто такой?! Кто такая?!! Жалкое, жадное тупое серое, не знающее ни слова ни по-русски, ни по-английски, ведущее себя просто по хамски, мокрое, как мокрица, как какой-то слизняк, мутное, слепое чудовище! Да ты... Да я... Да ты знаешь, кто я такой?! Я был бесконечно возмущен: как ты смеешь?! Эта мысль мелькнула в моем мозгу лишь на мгновение. В самом деле: какая-то там вода, обычное Н2О, сочившееся всегда, как вода сквозь пальцы или уходящее просто в песок... Я никогда не знал силы воды, никогда не испытывал на себе ее мощи. Иногда меня настигал ливень, я как-то было даже тонул... Я, конечно, видел всякие там репортажи о ее вероломстве - сносило дома, мосты, слышал о жертвах... Но никогда не был в ее власти... А ты кто такая?! Она меня не то что не заметила, она обратила на меня внимания не более, чем на собачью кучку, просто плюнула на меня. Все эти рваные мысли молнией сверкнули в мозгу, и тут же их сменили мысли о прошлом, о том, что было в моей жизни значительного и никчемного. Точно так, как это описывается в книжках: мальчик на велосипеде, живые родители, моя несравненная бабушка Саня, что-то из школы - лампочка, как я однажды разбил лампочку, и в классе стало темно, что-то еще, молнией, вспышка воспоминаний, Оля, затем Таня, кажется, Рия и целая вереница лиц, а затем наши клоны, клоны, колонии клонов... Все в цвете (мне всегда снятся лишь цветные сны). А потом - свет, безжалостный слепящий белый свет во все глаза, море света, и я снова вдохнул.

 Я был в шаге от Бога!.. И Аня тоже...

 - Ты видел Аню?

 - А потом был ад... Ададад... да-ад... Неожиданно, высверком молнии воскресивший мечту снова жить среди книг и цветов... В ту минуту самым страшным же было - не знать под ногами земли. Я же...

 - Ты плачешь?

 - То, что Богом дано - не отвертишься... Назови мне того, кто ушел от судьбы! Да никто! Неизбежность судьбы - вот промысел Бога. Для кого-то это и предназначение...

 Смешно было даже думать о каких-то там телодвижениях, о каких-то усилиях по спасению с моей стороны, о какой-то помощи со стороны... Нигде не было никаких сторон. Мрак, гул, ад и страх, жуткий страх... Страх сковал мое тело...

 Ничего другого не оставалось, как только молиться и отдать себя в руки Бога. Ведь и эта волна, и я в ней - Его воля, Его промысел. Она - проявление нашего с ней Бога, живое Его воплощение.