Театр ужасов

Другие шли мимо упавшего, они покачивались, рычали, первые ряды, приблизившись к холму, вскинули руки и начали взбираться, тут по ним ударил залп, и сразу несколько тел попадало, выступили другие и тоже дружно дали, упали трое или четверо, легко и красиво, вскинув руки, падали плашмя на землю, все они незаметно отползали, юля промеж ног подступавших.

– Молодец Эркки, – похвалил Шпала, – хорошо надрессировал своих. Все бы так работали – цены бы нашему Зомбипарку не было!

Сколько же возни, подумал я, смотреть тут не на что, и начал спускаться.

– Ты что, уходишь? – крикнул мне Шпала. – Шоу еще не окончено.

– Погоди, – подхватил его брат, – сейчас второй отряд с оврага зайдет. Вот будет умора.

Но ничего смешного я не увидел. Нападавшие с тыла получили больше краски и заодно тумаков, – стрелки не собирались сдавать позиции, сблизившись с противником, они пускали в ход кулаки и ноги, не без удовольствия, – зомби отступали, изображая, будто их убили, они не падали, а, получив хотя бы неточный выстрел или легкий тычок, разворачивались и ныряли в темноту леса. Шпала был недоволен.

– Вот говнюки! Ты посмотри, что делают! Куда? Ебттвоюмать!

– Пойду им разнос устрою, – поторопился его брат вниз.

– Давай! Разворачивай этих скотов! Пусть давят! Пусть давят, чтоб они побегали от них! Мы сомнем этих уродов!

Я ускользнул с площадки вслед за Лутей. Через полянку, в направлении казематов, неторопливо шел один из убитых, без маски, на лице и шее его была краска. Он отплевывался и ворчал:

– Все равно натекло… и за шиворот… во зараза…

Это был Коротышка. Глядя ему вслед, я решил попробовать.

IV. Пыргумаа

В анкете был пункт: черепно-мозговые травмы. Эркки посоветовал игнорировать этот пункт.

– Почему?

– Ставь прочерк, на всяк-случай.

– Сердечно-сосудистые заболевания…

– Тоже прочерк.

Я поставил прочерки.

Поначалу мне не понравилось в Зомбипарке; недели три привыкал. Никто не любил казематы, все спускались в них только по необходимости, засиживались редко и, как правило, в жару, зимой, если не топили, на полу и стенах появлялся иней. Все соблюдали строгое правило – на ночь запирать входную дверь и всегда перед выходом смотреть в окошечко, по форме напоминавшее «кормушку» в двери тюремной камеры. Старожилы рассказывали, как однажды стая волков пришла из леса, напала на сонного сторожа и пыталась съесть собаку в клетке, покусанный сторож спрятался, собака страшно скулила и взвизгивала, люди заперлись и тряслись от страха. Волков было шесть или семь. Никто не хотел рисковать. Приехали Шпаленковы, Лутя за рулем, Шпала палил из ружья и хохотал. Волки убежали. Шпаленковым этого показалось мало, они раздали смельчакам ружья, устроили травлю, но ни одного волка не подстрелили, нашли останки двух молодых самцов, свои разорвали.