Театр теней

Там лежало множество фотографий Джастина Финна, сделанных Сэлли в течение нескольких последних лет. Те самые постановочные снимки, которые она делала по просьбе Марты Финн и продавала агентству «Золотой значок».

— Но как? Откуда у него все это?

— Судя по сообщениям в его электронной почте, он получил их от своей клиентки, Жаклин Мур, проживающей в Нортвуде.

Сэлли продолжала перебирать фотографии:

— Я понятия не имела, кто был заказчиком этих фотографий. Скотт Коллеран никогда мне не говорил.

— Джеки Мур написала Филли, что обнаружила их в компьютере мужа.

— Того самого, которого она подозревает в измене?

Робби кивнул.

— А зовут его Дэвис Мур. Ни о чем не напоминает? — спросил он Барвик.

— Нет.

— Это он клонировал Джастина Финна.

Сэлли медленно подняла руку — папка осталась лежать на коленях — и нервно почесала щеку.

— Так что, Дэвис Мур нанял «Золотой значок», чтобы получить фотографии собственного пациента? Бессмыслица какая-то. А миссис Мур? Она знает, что это за ребенок?

— Нет. Насколько я понял, она испугалась, что это ребенок ее мужа. И другой женщины.

— Выходит, Мур, может, и не изменял ей вовсе. Боже, как все нелепо! А смерть Филли? То есть его исчезновение. Как-то связаны с фотографиями?

— Я собираюсь обратно в Брикстон, чтобы выяснить это.

Сэлли заметила, что к ним направляется официантка с двумя тарелками пасты, и предусмотрительно закрыла папку. Она совершенно не представляла себе, как можно сейчас есть. Филли убит. Она с ужасом думала о том, что эти фотографии, из-за которых она и так чувствует себя будто в чем-то виноватой, могут иметь отношение к убийству.

— Когда ты возвращаешься?

— Не скоро. У нас с Филли был уговор. Если что, я закончу его дела, улажу все с его клиентами. Боже мой, мне же придется сообщить Джеки Мур, что Филли был убит, когда работал над ее заданием.

— А что ты ей скажешь о фотографиях?

Большой Роб отправил в рот огромную порцию макарон с соусом и пробормотал с набитым ртом:

— Не знаю. Ты что мне посоветуешь?

— Конечно же, сказать правду, — заявила Барвик. — Вот только знать бы, в чем она, эта правда.

Большой Роб опустил вилку, это означало, что он собирается сообщить что-то очень серьезное.

— Есть еще кое-что. Я хотел, чтобы ты была к этому готова. Полиция начнет раскапывать, что Филли понадобилось в том городе. Они будут прорабатывать все возможные направления. Будут опрашивать свидетелей. Эти фотографии — он кивнул на папку — рано или поздно всплывут.

У Сэлли ушло несколько секунд на то, чтобы проиграть в голове все возможные варианты развития этого сценария.

— Господи всемогущий! Марта!

Большой Роб кивнул:

— Пора подумать, как тебе со всем этим справиться. Я полагаю, очень скоро тебе придется иметь дело с разъяренной матерью.

В ту ночь Сэлли опять приснился взрослый Джастин с лицом Эрика Лундквиста. Они сидели вдвоем на крыше какого-то высокого здания в центре города. Не «Хэнкока» и не «Сирс-Тауэра»,^[17] а одной из высоток начала двадцатого века, этажей в десять-двенадцать. Стоявшие вокруг башни из стекла и стали отгораживали их от остального мира. Готические горгульи: коты и летучие мыши, обезьяны и драконы, — расположились по всему контуру крыши. Была ночь, теплая и безветренная. У них был пикник.

— Ты когда-нибудь слышала о пещере Платона? — спросил Джастин.

Сэлли два семестра изучала философию в университете штата Иллинойс, но во сне она ответила, что нет.

Джастин открыл корзину и переложил фрукты, сыр, хлеб на одеяло, на котором они сидели.

— Платон считал, что идея — совершенная форма бытия, — сказал он. — Когда плотник задумывает стол, представляет его себе — стол совершенен. Представление об этом столе и есть настоящий стол. А вот когда он обстругивает доски, отпиливает ножки и собирает его, когда он своими руками создает то, что мы можем увидеть и до чего можем дотронуться, — этот стол становится лишь отображением идеи, несовершенной имитацией.

— А пещера? — напомнила Сэлли, открывая термос и разливая по бокалам густую сладкую зеленую жидкость.

— В мифе о пещере Платон предлагал такую метафору: люди в своем невежестве подобны узникам, ввергнутым в пещеру, из которой они видят не жизнь, не других людей и предметы, но лишь отбрасываемые ими тени на стене — несовершенное отображение реальности.

— А как же реальные люди? Если их нельзя увидеть, где же они? — спросила Барвик.

Джастин принял из ее рук бокал, подался вперед, их плечи соприкоснулись, его губы оказались в миллиметре от ее губ.

— Здесь, — сказал он, — на этой крыше. Ты и я. Ночью. В твоих снах. Это — реально.

Он поцеловал Сэлли. Это был бесконечно долгий, дух захватывающий, незабываемый первый поцелуй. Она даже утром чувствовала его на своих губах. Это чувство было таким реальным. Боже, каким оно было реальным!

35

Джеки закончила разговор с частным детективом — Робертом, или как он там назвался, — повесила трубку, отправилась в ванну и закрыла за собой дверь. Слезы стекали у нее по щекам и падали в раковину. Руки тряслись. Глаза покраснели.

Она послала человека на смерть.