Театр теней

– Некоторые считают, что такой человек – необходимое явление… нет, как это говорится… Необходимое зло. Другие, особенно люди религиозные, считают их действия непозволительными, кощ…

– Кощунственными, – уловив заминку, подсказала Рианнон.

– Да. Несмотря на то, что вуду относят к полуночной магии, в нем есть разделение на светлое и темное колдовство, – с жаром продолжала Саманья. – Многие жрецы служат целителями и духовными наставниками. Они умеют излечивать тяжелые болезни, снимать проклятия и окутывать защитной магией.

– Точно, – улыбнулась Клио, сжимая висящий на груди гри-гри – амулет, призванный защитить ее от злых духов.

Саманья послала ей улыбку, но та померкла почти мгновенно.

– А есть ритуалы недопустимые, темные. Многие верховные хунганы и мамбо считают, что вмешательство бокоров и каплата в круговорот жизни и смерти противоречит всем догмам. Они верят, что никто не имеет права вмешиваться в естественный ход вещей, который контролируют духи – Лоа. А значит, их не пытаться контролировать обычный человек.

– Почему же твой отец не стал инициированным жрецом? – спросила Сирша.

Саманья пожала гладкими плечами, не скрытыми белым топом.

– Не хотел. Папа с детства мечтал стать именно бокором. Может, дело в том, что его мама умерла очень рано. Я никогда не знала бабушки, но знала, что папа безумно ее любил. Наверное, тогда в нем и родилось желание воскресить ее. Или папа видел, как жесток этот мир, как часто Лоа забирают к себе достойных людей слишком рано, и хотел восстановить эту потерянную справедливость.

– Он не?..

– Нет. К тому времени, как папа овладел мастерством смерти, дух бабушки ушел далеко.

Может, это и к лучшему. Слишком хорошо Клио помнила, что произошло с мамой Саманьи. Ритуал не удался, от чего ни один колдун не был застрахован, и жена Ганджу стала… зомби.

Как сказала тогда Саманья – не всем суждено вернуться в мир живых.

– Как видите, мой отец – чрезвычайно целеустремленный человек. Он всегда знает, чего хочет. – Жрица вздохнула. – К сожалению, это можно сказать и про меня. Но если прежде наши мечты и цели совпадали, то сейчас я в этом не уверена. Чтобы стать верховной ведьмой, мне нужно многое узнать. Ганджу рвется обучать меня, а я… Я ведь так этого хотела! Но теперь меня тошнит от всех этих ритуалов! Они ненавистны мне… без него.

– Я понимаю, Саманья, – тихо сказала Клио.

– А тут еще этот проклятый Аким… Знаю, я не должна говорить так о нем, он не сделал мне ничего плохого…

– Кто? – озадачилась Клио.

– Папа взял себе La Place… как это сказать… помощника, которого он теперь обучает.

– Так он все-таки может?..

– Обучать – да. Но не проводить инициацию. Верховным жрецам нашего племени не нравилось, что он обучал меня, но они ничего не могли с этим поделать. Все, в чем мне необходимо было разбираться, – от всевозможных веве, зелий и трав до ритуалов – я узнала только благодаря ему. Последний раз я возвращалась на родину, чтобы стать Mambo Si pwen, и с легкостью прошла посвящение.

Саманья замолчала. Казалось, мыслями она ушла в то далекое прошлое.

– Аким, – мягко напомнила Сирша.

Жрица развернулась к ней так стремительно, будто услышала оскорбление.

– Я должна вместе с ним помогать папе, но я смотрю на Акима и чувствую злость. Будто он пытается заменить Аситу, но он не имеет на это права, и я… Я злюсь и на отца. Знаю, Аситу был ему как сын, но к своему делу он подходит с холодной головой и трезвым взглядом. Ему нужен помощник. Ему нужна и я, но… – Саманья прикрыла глаза, словно собираясь с духом. А потом на одном дыхании выпалила: – Я не уверена, что хочу становиться верховной жрицей.

Ее слова льдинками повисли в опустившейся на дом тишине.

– Но если я так решу… Я подведу папу. Обесценю все, что он сделал для меня. Я просто не знаю, что мне делать. Ты, Сирша, счастлива рядом с сестрой, ты, Клио, – с Ником. Счастье Риан – в мелочах, в простой и тихой жизни. А что делать мне, если мое личное счастье противоречит счастью отца, самого близкого мне человека?

Сирша кусала губы, не зная, чем утешить Саманью. Клио положила свою руку на ладонь жрицы – если не успокоить, то хотя бы поделиться своим теплом. Порывистая Рианнон сорвалась с места, чтобы обнять подругу. Удивительно, но лицо той разгладилось, на нем появилось нечто сродни умиротворению. Пусть временному, но все же. Может, дар рассветной ведьмы позволял Рианнон воздействовать не только на лошадей?

Они еще долго сидели, находя успокоение в обществе друг друга, и ни слова не говоря. Потому что ответы на некоторые вопросы может дать лишь сама жизнь.

Глава 27 Первородная ведьма полуночи

Бадо́ хмуро смотрела на Делля, который насвистывал что-то себе под нос. Заметив ее взгляд, скальд осекся, но плечи в голову, как в их первые встречи, вжимать не стал. И не смотрел испуганно оленьими глазами. Похоже, Лелль успел освоиться в мире теней. И то ли поверил, что ничего плохого с ним не случится, то ли решил, что хуже уже быть не может.

Это он зря…

«Только дай мне повод, и я сверну тебе шею, как пасхальному кролику».