Театр теней

Рианнон восторженно похлопала жрице вуду, с которой она в отсутствии Клио успела подружиться – вероятно, поощряла ее стремление насыщать речь на чужом языке непростыми словами и выражениями.

Сирша рассмеялась.

– Ну ладно, иногда я помогаю людям в Пропасти отсрочить их смерть – дать им время попрощаться с близкими и родными. И знаешь, этого достаточно. Я имею в виду… Да, может, я бы и хотела быть ведьмой, известной на всю Ирландию, но понимаю, что мне такой никогда не стать. Мой дар… другой. Не столь значимый. Но хорошо уже то, что я вообще могу кому-то помогать. Так моя жизнь становится более полноценной. Так в ней появляется смысл.

– Но он ведь не только в этом, правда? – тихо проронила Рианнон. Она сидела, грея в руках чашку с чаем, и мечтательно щурилась. – Эта цельность приходит и тогда, когда находишься рядом с правильными людьми… или не людьми вовсе.

– Она снова о своих драгоценных лошадях, – закатила глаза Саманья.

Однако каждая понимала – это лишь добродушное дружеское подтрунивание.

– Я говорю о том, как важно найти то, что приносит тебе счастье, – смеясь, сказала Рианнон.

Сирша серьезно кивнула.

– Риан права. На самом деле, быть доулой смерти – лишь часть моей жизни. И, как оказалось, малая часть. А так… Я много времени провожу с сестрой – мы вместе что-нибудь смотрим, болтаем или гуляем по Пропасти. Кажется, Олив понемногу приходит в себя после смерти мамы и Линн. И знаете, ее улыбку я бы не променяла ни на что на свете. Даже на титул сильнейшей из ведьм.

На какое-то время в гостиной воцарилась тишина – столь разные, но сплетенные невидимыми узами, девушки-ведьмы погрузились в свои мысли.

– А я, между прочим, скучаю, – хмурясь, призналась Саманья. – Без тебя в замке все не так.

– Не думаю, что дело во мне, – мягко сказала Клио. – Порой все меняется.

– Но мне не нравятся эти перемены.

«Они никому не по нраву».

Клио тут же ощутила укол совести, подумав о Нике. И о том, что в последние дни была счастлива, как никогда. Несмотря на все, что случилось совсем недавно. Несмотря на события, память о которых уподобилась ранам, едва затянувшимся новой розовой кожей, еще не превратившимся в рубцы.

Но Ник – рядом, а Бадо́ далеко, и людей не надо спасать от мучительных кошмаров.

– Как Ганджу?

На красивое смуглое лицо Саманьи набежала тень.

– Мы немного отдалились друг от друга. После смерти Аситу… Я не знаю, как это объяснить. Папа ни в чем не виноват, и магия вуду не виновата. Но он по-прежнему одержим всей этой идеей «наследия». Он с самого моего детства хотел, чтобы я однажды продолжила его дело. Чтобы я стала Mambo Asogwe[11].

– Но разве ты уже не мамбо? – удивилась Клио.

– Мамбо. Но Mambo Si pwen. Младшая жрица.

– А кто же тогда Ганджу? Если Аситу, вероятно, был Houngan Si pwen… – Дождавшись одобрительного кивка, Клио воодушевленно продолжила: – Значит, твой отец – Houngan Asogwe?

– Если бы. – Полные губы тронула горькая улыбка.

– Я запуталась, – смущенно призналась Клио.

– И я, – вскинула руку Рианнон.

Вряд ли она, природная ведьма, почти всю жизнь прожившая в Верхних городах, хорошо разбиралась в традициях вуду. Хотя кое-что ей наверняка успела рассказать Саманья.

– Разве не хунганы и мамбо посвящают в жрецы других, как это сделал Ганджу? – Меж бровей Сирши пролегла озадаченная складка.

– Я понимаю, почему вы так подумали, но меня и Аси-ту посвящал не он. Это сделал другой человек, Houngan Asogwe из нашего племени. Папе никогда бы не разрешили посвятить кого-то в жрецы.

– Не понимаю, как так. Ганджу же невероятно сильный колдун!

– Да? – заинтересовалась Рианнон.

– Он воскресил меня, – не подумав, обронила Клио.

В следующее мгновение чай изо рта лошадиной ведьмы оросил стол.

Пока Сирша бегала за тряпкой – даже таким крошечным всплеском стихии, как капельки воды, управлять никто из них не умел, – Рианнон во все глаза смотрела на Клио. И без того большие, те превратились в две блестящие монеты.

– Я тебе как-нибудь попозже расскажу эту историю, ладно? – потирая кончик носа, попросила Клио.

Рианнон, не мигая, медленно кивнула.

Когда беспорядок был устранен, Саманья вернулась к прерванному разговору.

– Такие, как папа, бокоры[12] и caplata[13], не проходят инициацию. Им не позволяют этого сделать… К ним совсем иное отношение. Многие на моей родине и вовсе не считают их жрецами. Не признают как адептов вуду.

– Но почему? Они ведь посвящают магии всю свою жизнь.

– Как это объяснить… – Пожевав губу, Саманья резко вскинула голову. – Помнишь, ты убеждала меня, что твоя сестра охотится… охотилась лишь на самых жестоких отступников, тех, кто действительно заслужил наказания и живыми приводила их в Трибунал?

Не улавливая связи, Клио, тем не менее, кивнула.

– Ее охота официально разрешена. И, по мнению многих, она занималась благим делом. А теперь представь рядом с Морриган наемного убийцу. Того, кто убивает людей исключительно потому, что ему за это заплатили.

– Начинаю понимать…