Театр теней

Едва взглянув на Лелля, Клио почувствовала: что-то не так. Сама не знала, как объяснить это странное ощущение. После того, как Каэр научила ее впускать магию мира снов в реальный, Клио могла тоньше чувствовать сновидческую энергию… отсюда. И та, оказавшаяся очень знакомой, вызывала в памяти образы мирно спящих людей, в иной реальности опутанных удушающими путами Ткача Кошмаров. В то же время… Клио не чувствовала Лелля. Не чувствовала его энергию.

Словно он был мертв.

Приложив голову к груди Лелля, Клио услышала размеренный стук сердца. Уже выпрямляясь, уловила дыхание. Слава Дану, он жив… Но что тогда все это значит?

Смущаясь, Клио все-таки легла рядом с Леллем. И его отец, ярл Бьёрклунд, и Морриган напряженно наблюдали за ней. Это помешало бы Клио уснуть, если бы она не практиковалась так часто и не научилась бы проваливаться в царство снов за считанные мгновения. Чувствуя брешь, разделяющую миры, она просто перешагивала ее, и в следующий миг оказывалась посреди кипенно-белой пустыни Юдоли Снов.

Лелля там, однако, не было. Ловец Снов попытался отыскать его, но не сумел. Что это значило, Клио не понимала.

– Что-то изменилось, – вынырнув из мира сновидений, прошептала она. Повернув голову, взглянула на Лелля. – Я не ощущаю в нем страха, не чувствую, что его силу пьют. Он как будто застрял где-то очень далеко, глубоко даже… Я не могу до него дотянуться. Будто какая-то сила отрезает его от меня.

– Я пришлю сюда королевского виталиста, – отрывисто сказала Морриган. – Пусть жизненную энергию из него не вытягивают, но Лелль в этом странном состоянии теряет силы. Я могу попросить Сиршу приглядеть за ним, чтобы не позволить связи между его душой и телом разорваться.

– В моем клане есть ведьмы, способные позаботиться о Лелле, – сухо сказал Бьёрклунд. Скривившись, добавил: – Королева.

Однако на этот раз не сказал «моя».

На Клио после того, как она не смогла оправдать его ожидания, ярл обращал не больше внимания, чем гора – на укрывший ее вершины снег.

Клио знала, что вёльвы способны на многое. Помимо сейда и спа, позволяющим им предсказывать будущее, они практиковали и гальдр – ритуальные заклинательные песнопения. Не знала только, могут ли они исцелять.

– И вы не хотите убедиться, что сделали все возможное для спасения сына? – звенящим от сдерживаемой злости голосом спросила Морриган. – Неужели ваша ненависть ко всему иному, чуждому столь сильна? Вы так уверены в том, что если ведьма не принадлежит вашему клану, значит, она слабей?

Клио подавила желание съежиться. Ей все еще становилось неуютно, когда Морриган выходила из себя. Будто она подсознательно боялась, что злость пробудит в сестре желание вернуться к темной магии полуночи. Глупо, Клио и сама это понимала, но…

«Иногда страхи сильнее нас самих».

Бьёрклунд помрачнел.

– Присылайте ваших виталистов. Пусть работают с нашими вёльвами.

Сказал это так, будто делал Морриган одолжение, хотя было ровно наоборот. Однако, видя в нем знатного гордеца и упрямца, Клио и эти его слова считала победой.

Покидая дом ярла, она бросила прощальный взгляд на Лелля. Что-то кольнуло внутри.

«Прости, что не помогла».

Глава 9 Ритуал мертвых

Бадо́ застыла посреди равнины, сотканной из теней. Пространство заволокло сизым туманом. В небо поднимались странные деревья с голыми ветвями, ощетинившимися острыми сучьями, словно дикобраз – иголками. Из сочащейся чем-то темным земли росли столь же темные лозы. Повсюду руины, пепел и острые голые камни – будто верхушки спрятанных под землей скал.

Холодные, мертвые земли.

Некоторые демоны и блуждающие по Юдоли Хаоса полуночные ведьмы пытались использовать силу теней, чтобы, как и Бадо́, соткать в мире мертвых подобие мира живых. Выходило плохо. То ли они уже успели позабыть, как выглядит обитель смертных, то ли попросту не умели созидать. А может, разрушительная мощь Балора низводила любое творение, любой источник живой силы до умерших еще до рождения растений, пепла и обугленных Руин.

В воздухе вихрились темные потоки энергии. Вот бы вобрать ее всю в себя, стать средоточием магии мира теней… Однако Бадо́ как сосуд полуночной силы и без того была наполнена до краев.

По земле, то ли покрытой темным гноем, то ли истекающей кровью, брела полубезумная старуха. На ней был длинный грязный плащ с капюшоном, прикрывающим спутанные седые волосы.

Карман… «Прародительница» полуночной магии и одна из самых знаменитых ирландских ведьм.

Бадо́ презрительно скривила носик. И в кого она превратилась?

Карман явно была не в чести у Балора. Что странно, ведь ее сослали в мир теней вслед за королем демонов. За какие прегрешения Балор запер ее в Юдоли, отказываясь открывать брешь в мир живых, Бадо́ не знала. Однако среди душ и низших фоморов ходили слухи о том, что Карман однажды напала на него.

Как бы дико это ни звучало, слухам Бадо́ верила. В своей жестокости Карман подобна оголодавшему, одичавшему псу. Нападала на каждого без разбору, на всех, кто попадался у нее на пути.

«Что вы, смертные, знаете об истинной тьме…» – подумала Бадо́, глядя на ведьму.