Театр теней

Дэмьен с пылающими алым глазами бросился на Бадо́. Понимал, что именно она отдала приказ. Его ненависть и боль были столь сильны, что затмевали собой все. Потому он не увидел, что из раны на груди Морриган не течет кровь. А она сама, рухнувшая на землю, медленно истаивает.

Мощью концентрированной ярости, магической вспышкой – невидимой, но наверняка ощутимой, Бадо́ и стоящих за ней всадников сдуло с демонических коней и разбросало в разные стороны. Но на Дуллахана чары не подействовали. Словно нематериальный вовсе, но вплетенный в канву мироздания, он был непоколебим.

Прежде, чем могло случиться страшное, Клио ринулась вперед. Но не к матери – сделать с ней она ничего не смогла бы, даже если бы обладала необходимой для этого силой. Не к Дэмьену, потому что не могла его защитить. Не к телу Морриган, которое медленно растворялось – не в огне, но в свете пожара.

Она бросилась к Киану.

Со стороны казалось, что она кинулась на него, шепча проклятия. Но, добравшись до мертвого отца, Клио крепко стиснула его руки. У нее была всего пара секунд, чтобы заклинанием вытянуть жизненную энергию Киана – точнее, энергию его сути, – и тесно переплести со своей.

А затем и она упала на землю, выпуская руки отца и соскальзывая в сон.

Там, в Юдоли Сновидений, он стоял рядом с ней. Клио чуть не расплакалась от облегчения. Она боялась, что от души отца ничего не осталось, что Бадо́ сохранила лишь его отпечаток, его оболочку, чтобы, открыв правду, напоследок помучить дочерей.

Здесь образ Киана был отчетливым, лишенным полуночной дымки. Он был таким, каким Клио показали его духи – в подпоясанном балахоне, с темными волосами и глазами цвета морской волны.

Киан не был бездушен, но его душа была пуста. В ней не было ничего – ни злости, ни боли, ни… узнавания. Клио прежней исправить это вряд ли бы удалось.

Но Ловцу Снов по имени Клио…

«Мир снов полнится нашими воспоминаниями, – говорила Каэр. – Мир снов помнит все. Даже то, что не помним порой мы сами».

Клио закрыла глаза, пуская лучики мысленного импульса по всему пространству Юдоли Сновидений. Используя энергию Киана, привлекала к себе все воспоминания о нем. Вплетала осколки памяти в гигантские зеркала, которыми его окружала. В них была вся его жизнь.

Времена, когда он был Холодом и Ветром. Когда впервые повстречался с Бадо́. Когда путешествовал с ней, был ее верным спутником, защитником… любимым. Когда на свет появились его дети.

Когда он, страшась зреющей в Бадо́ темной силы, убил ее, чтобы уберечь весь остальной мир.

Все это Клио так или иначе знала. Но воспоминания, в которых Ткач Кошмаров годами держала Киана в плену, измывалась над ним и пытала, стали для нее откровением. Затерявшись в отражениях зеркал вместе с ним, Клио в ужасе наблюдала, как Бадо́ превращает отца своих детей в слуа, а затем – в генерала мертвой армии. Хотела стереть память Киана о том, как он шествовал по улицам Ирландии, подземным или надземным, во главе Дикой Охоты, но не успела.

Это знание, словно в сухую губку, впиталось в него.

С воспоминаниями в душу Киана возвращалась и жизнь. Плач его детей, смех любимой, счастье и боль, которые он пережил за десятилетия существования, наполнили чувствами пустой сосуд души.

Киан закрыл лицо ладонями. Должно быть, сейчас он мечтал об одном: чтобы стереть из памяти то, что показали ему зеркала. Чтобы снова ничего не помнить.

– Я убивал невинных, – с мукой в голосе прошептал он. – Их кровь теперь на моих руках, а их души, как и моя, очернены, запятнаны навеки.

Клио шагнула к отцу и почти невесомо коснулась его плеча.

– Ты не знал, что делаешь. Ты сам себе не принадлежал. Дану простит тебя. Наверняка простит. Может, и не заберет в свои чертоги…

Киан горько рассмеялся.

– Я не жду возвышения на небо. Мне нечего делать там, среди сияющих, безгрешных душ. Я хочу лишь покоя. Дану благословенная, как же я устал…

– Теперь, когда ты свободен от цепей Бадо́, ты можешь уйти. Я уверена, ты сможешь отыскать путь в Юдоль Безмолвия. Но прежде, прошу тебя…

Отняв от лица ладони, Киан вперил в Клио проницательный взгляд.

– То, что я видел там… Бадо́, моя мучительница, назвала меня твоим отцом. Это правда? Ты – моя дочь? Моя повзрослевшая малышка Клио?

– Да. И Морри, которая осталась по ту сторону Юдоли Сновидений, – тоже. Мы нуждаемся в твоей помощи, – твердо сказала она. – Время здесь течет иначе, но у нас его все равно очень мало. Я не могу позволить, чтобы из-за Бадо́ кто-нибудь из близких мне людей пострадал. Я должна спасти хотя бы их… раз остальных не смогла.

Киан коротко кивнул.

– Я сделаю все, о чем ты попросишь. Я готов отдать на заклание собственную душу, только чтобы навсегда отправить Бадо́ в мир мертвых.

Глава 44 Два мира

Бадо́ не разглядела ее, замершую в тенях. Не распознала угрозу, даже когда та была на расстоянии шага.

Заклинание, что шептала Ткач Кошмаров, предназначалось обидчику, сбросившему ее с Кошмара. Дэмьен стоял, склонив голову и натужно дыша. Тот единственный импульс, взрыв берсеркской силы, дорого ему обошелся.