Театр отчаяния. Отчаянный театр

За то время, пока мы впервые надевали на себя морскую форму, укладывали свои вещмешки, потом строились и кого-то или чего-то ждали, из общих разговоров, которые звучали вокруг, стало известно, что тот морской пехотинец, скорее всего, погиб. Его увезли в госпиталь, но он был уже не живой. Троим морпехам тоже досталось. Но их порезали не сильно и они остались в лазарете. Призывников с Кавказа загнали в помещение столовой и держат там. Морпехам выдали оружие…

Я это слышал, но мне было совершенно неинтересно. От меня уже ничего не зависело. Так что, узнал я о том, что произошло, или нет, никакого значения не имело. От этого ничего не изменилось и измениться не могло. Я перестал быть человеком, который может принимать хоть какие-то решения.

Нас отвезли на Русский остров двумя катерами. Это произошло быстро и просто. Катер шёл минут пятнадцать, не больше. И вот я уже шагнул на берег того самого места, страшнее которого быть не могло…

От маленького бетонного пирса уходил вправо красивый идеально чистый пляж. Вода была стеклянной прозрачности. Когда перескакивал из катера на пирс, я бросил взгляд в воду и не поверил глазам. На дне, под прозрачной и спокойной водой, лежали морские звёзды. Точно такие же, как в экзотических фильмах. Я никогда их прежде не видел.

От пляжа берег уходил плавно вверх к подножию большого и пологого холма. На пирсе нас встретил коренастый моряк в выцветшей и застиранной светло-синей робе. Новая на нас была тёмно-синяя, почти чёрная. Морской воротник, который почему-то принято называть гюйс, хотя в действительности гюйс – это флаг, который поднимают на носу кораблей первого и второго ранга… Так вот, его гюйс был почти белым. На его погонах желтели три полоски, то есть старшина первой статьи. Весь он был очень чистый, светлый и какой-то домашний.

Лицо его улыбалось губами и глазами. Соломенные его усы топорщились, как у бобра из любимых мультфильмов.

Этот старшина принял у офицера, который нас сопровождал, целую стопу документов, видимо, наши личные дела, взял бумаги под мышку и, совсем не по-военному беседуя, повёл нас от пирса по дорожке к холму.

– Не! Ну вы всё-таки строй изобразите, ребята, – дружелюбно попросил он, и мы изобразили нечто похожее на строй. – Чего такие бледные? – продолжил он. – Небось наговорили вам ужасов про остров Русский? Застращали?.. – Он посмеялся сам себе и покачал большой головой.

А вокруг было всё идеально чисто. Стволы деревьев, под кроны которых мы зашли, белели свежей извёсткой. С холма к морю бежал ручей или небольшая речка, мы пересекли её по дощатому мостку. Впереди за деревьями показались очень аккуратные трёхэтажные строения с большими, сверкающими на солнце окнами.

– Из речки этой пить не советую, – сказал старшина. – Желтуха. Можно заразиться. Желтуха – это тут главная опасность. А больше ничего опасного… Да успокойтесь вы! Вот это и есть наша Школа оружия…

– Рраз, рраз, рраз, два, три, – услышали мы издалека.

– На обед, братишки, вы уже опоздали. Все уже поели и на занятиях… Слышите? – сказал наш старшина. – Но ничего! Сейчас мы кое-какие дела важные сделаем и как-нибудь вас покормим. На камбузе чего-нибудь найдут… Да! – вдруг что-то вспомнил он. – А сибиряки среди вас есть?

– Есть, – ответил кто-то.

– Есть, – ответил я.

– Откуда, братцы? – радостно спросил он.

– Из Омска, – сказал кто-то из-за моей спины.

– Из Кемерово, – сказал я

– Из Новокузнецка.

– Из Барнаула.

– Из Новосибирска.

– Кто из Новосибирска? – ещё больше обрадовался старшина.

Один парень поднял руку.

– Ты ж мой хороший! Сибирячок! Ну, пойдём!

Он привёл нас в светлое квадратное помещение, вдоль стен которого стояли длинные скамейки. Сказал нам присесть. Мы расселись и поставили свои вещмешки перед собой на пол. Старшина вышел на середину и ждал, пока мы разместимся и сможем слушать. В открытое окно залетал лёгкий шум листвы и голоса птиц.

– Вот что! – сказал он нестрого, а скорее назидательно. – Слушайте и запоминайте с первого раза. Готовы?

Мы покивали головами.

– Не слышу, – улыбаясь в усы, сказал он.

– Да-а, – нестройным хором ответили мы, как дети отвечают Деду Морозу на празднике.

Мы тоже улыбались, приободрённые и успокоившиеся.

– Вы теперь не Вася, Петя. Вы теперь курсанты Школы оружия. Военные люди. С этого момента у вас начинается военная жизнь. Родина выдала вам форму одежды. Берегите её. Если вдруг вы что-то порвёте или потеряете, то новой вам не дадут. А без формы одежды вы не военные. Ботиночки берегите свои. Потеряете ботинок – всё! Где вы сможете другой взять? А?.. Негде! Придётся его рожать. – На этих словах он посмеялся, мы тоже. – Ко мне и к любому другому военнослужащему, который служит здесь, вы должны обращаться только на «вы» и по званию… Меня зовут старшина первой статьи Котов. А обращаться ко мне следует: товарищ старшина первой статьи. Понятно?

– Да-а-а.