Читаем Театр отчаяния. Отчаянный театр полностью

– Мне интересно, – пару секунд поразмыслив, ответил я.

– Вот и сходи, – сказала Татьяна спокойно. – Андрей очень талантливый человек… И необычайно пластичный. Посмотри. Это всегда полезно.

Я видел, что её спокойствие было деланым. Ей непросто дались эти слова. За всеми вчерашними разговорами угадывались неизвестные мне прежние и очень сложные, возможно, драматические отношения Татьяны и тех людей, с которыми я накануне познакомился.

Я тогда впервые увидел и понял, какие ужасно чувствительные и болезненные бывают отношения между людьми искусства. А ещё я восхитился силой и мужеством Татьяны. Ей, конечно, хотелось разузнать подробности, расспросить меня детальнее… Ей совсем не хотелось, чтобы я шёл на занятие к Андрею… Но она сохранила спокойное выражение лица и голоса.

– Ну что же, – сказала она мне, – а сейчас давай, вперёд… Займёмся нашим скромным делом, которое, как ты убедился, приносит заметные плоды. – Тут она ко мне наклонилась и сказала шёпотом: – Я очень рада, что они так переполошились, искали тебя… Это замечательно! Мы молодцы. Давай будем заниматься…

В тот вечер тренинг и репетицию она вела счастливая и весёлая.

– Ну что же, до послезавтра, до пятницы! – закончив работу в студии и прощаясь со всеми, сказала Татьяна. – До пятницы, – сказала она именно мне, убегая.

В четверг после занятий я пошёл, по своему обыкновению, в читальный зал библиотеки и просидел там до без четверти семь. Из дома я взял с собой моё любимое трико и балетные туфли. К семи я отправился туда, куда меня пригласил Андрей.

Актовый зал находился и находится по сей день в корпусе, к которому надо было идти по переходу и коридору мимо театра «Встреча». Возле двери с табличкой стояли несколько человек и о чём-то оживлённо говорили. Соседняя дверь была открыта.

– Эй, эй, – донеслось из этой двери, когда я проходил мимо неё. Я машинально повернул голову на голос. – Ну куда ты так спешишь?

Это сказал, обращаясь ко мне Андрей, выходивший из открытой двери.

Я не знал, что ответить.

– Молодец, что пришёл! – протягивая руку, сказал он.

Андрей был одет в очень широкую светлую трикотажную майку с удлинёнными рукавами и широкие, свободные трикотажные штаны. Издалека его одежду можно было принять за кимоно модных тогда каратистов. На ногах его были белые полукеды.

– Заходи сюда, туда успеешь. – И он завёл меня в открытую дверь.

В маленьком помещении сидело в креслах и на стульях довольно много людей. Парней и девушек разного возраста. Многих я сразу узнал. Они играли в спектакле «Старый дом». В центре помещения стоял низкий столик. На нём я увидел чайник, какую-то снедь и руины торта.

– Вот, познакомьтесь, – сказал Андрей, – это тот самый Танин ученик.

– Тот самый, которому наш театр не нравится? – спросила красивая молодая дама с роскошным бюстом и очень взрослым голосом.

– Он самый, – ответил Андрей. – Может, чайку с нами для начала?

– Какого такого чайку человеку, которому наш театр не нравится? – поднявшись с кресла сказал тот самый парень, который играл пьяного. В этот раз мне показалось, что он пьяного не играл. – Чё он сюда припёрся, если ему не нравится?..

– Так, понятно! Пошли, – сказал Андрей, быстро выводя меня в коридор, – извини, своя специфика… Хорошо… Иди в зал… Осваивайся. Я скоро подойду.

В актовом зале яркий свет горел только на сцене. Занавес был открыт. Какие-то молодые люди ходили вдоль первого ряда, кто-то переодевался там же, складывая одежду на спинку сиденья. На разных рядах тихонечко сидело с десяток человек парами и по одному.

На самой сцене тоже были люди, человек двадцать. Все моего возраста. Все стройные, вытянутые. Парни в обтягивающих ноги трико и свободных цветных майках, а девушки в гимнастических купальниках и лосинах. Все были босы. Все что-то делали по отдельности. Кто-то гнулся из стороны в сторону, кто-то сидел в позе «лотос», кто-то пытался сесть в шпагат. Все были свободные и красивые.

Никто не обратил на меня внимания. Я не знал, что делать, потоптался на месте и присел в глубине зрительного зала, никем не замеченный и никому не интересный.

Так я просидел минимум полчаса, но ничего не происходило. На сцене периодически случалась беготня, какая-то игра. Один из парней, видимо, ущипнул одну из девушек, та взвизгнула и погналась за парнем. Так они побегали хохоча и снова занялись собой. Несколько ребят как сидели на сцене небольшим кружком, болтали, так и продолжали сидеть и болтать.

Было видно, что им не скучно, что им хорошо, даже весело, и что для них это нормальное и привычное времяпрепровождение.

Мне, привыкшему к дисциплинированной работе, приученному Татьяной к тому, что нужно ценить каждую минуту в студии, знающему, что двух часов времени занятия всегда не хватает и что у всякого тренинга и репетиции есть определённая цель, смотреть на происходящее было как минимум странно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука