Театр одной актрисы (СИ)

— Ну, раз ты все знаешь… У тебя есть выбор — отдать архей добровольно или же отдать его после пыток. Не сомневаюсь, что ты еще невинна. И, думаю, ты многое отдашь, чтобы не попрощаться со своей девственностью в компании нескольких десятков гвардейцев. Убить себя тебе не позволят, будут следить ежеминутно, а потом, если от твоей воли и гордости что-то да останется, отдам в бордель с самой мерзкой репутацией. Хм… Хотя откуда тебе знать, что такое «бордель»? Ну, в общем, будешь просить о смерти денька через три — столько у меня еще есть. И я ее тебе подарю, в обмен на твой архей, разумеется.

Ведьма с ужасом смотрела в пустые, ничего не выражающие глаза графа. Он говорил спокойно, ровно, совершенно равнодушно, и от этого было еще страшнее.

— Подумай, детка. Пара часов у меня есть. А пока — вяжите.

Он отдал приказ своим доверенным людям, которые без всяких сомнений в мгновение связали ведьму так, что она не могла пошевелить и пальцем.

— Глаз не спускать. Не прикасаться, в глаза не смотреть, не разговаривать. А лучше вообще рот ей завяжите.

Граф Лод помнил бормотания отчаявшейся девчонки на древнем морском языке и совершенно не собирался рисковать. Он окинул придирчивым взглядом девушку, которую уложили на кровать. Лично проверил узлы, перетягивающие тонкие запястья и лодыжки. Довольно кивнул и вышел. Нужно подготовить короля к хорошим новостям. А девчонку он сломает. Она все отдаст, еще и благодарить будет. О жалости речь не шла — жалеть и сочувствовать шут разучился уже очень давно. А может, никогда и не умел.

***

Морская ведьма была юна, была наивна и до безобразия бесхитростна. Красивая дурочка — так сказали бы жители горного королевства. Вот и шут думал также — просто красивая, изнеженная островной уютной жизнью кукла. Что она может ему противопоставить? Что она вообще может? Не сломается угрозами — сломается насилием и болью, и много бы он на нее поставил.

Но шут не учел одного. Морские ведьмы — не совсем люди. Каждая семья на острове владела тайными знаниями Хен, которыми та щедро делилась. Юная морская ведьма не могла, как старшие сестры, призывать морскую волну. Не могла ступать по воде, как дочери Каспады. Но умела призвать к себе частичку моря. У людей в земных королевствах были аквариумы с чудными рыбами. А ведьма могла создать такой из морской волны и воздуха. Небольшой, в пару глиняных кружек, в каких подают сидр в местных трактирах. Расстояние тут значения не имело — на призыв морская вода откликалась кровью морской ведьмы.

Пока шут докладывал королю о своем успехе, в комнатке с решетками плакала юная морская ведьма. Ей было страшно, было горько заканчивать жизнь вот так, лежа связанной и беззащитной перед жестокими равнодушными людьми, вдалеке от моря, от белого песка, от сладкого аромата спелых фруктов, от родных мест, от семьи. Было жутко смалодушничать и отдать архей горному королю. Было мерзко позволять сделать из себя жертвенную овцу. И она решилась.

Миг — и гибкое, тонкое тело юной морской ведьмы мучительно выгнулось в судороге, лицо запрокинулось вверх. Изо рта хлынула вода. Доверенные люди королевского шута ничего не успели сделать — все произошло слишком быстро. Только лежала, шмыгала носом, как обычная девчонка, а через минуту уже захлебывается неизвестно откуда взявшейся водой. Кто-то из «доверенных» стащил ведьму на пол, перевернул на бок. Но вода, морская соленая вода, все текла и текла. Девушка призвала свою родную стихию в последний раз, разместив частичку моря в своем теле, в горле, во рту. Морская ведьма захлебнулась через пару минут, успев увидеть затухающим сознанием, как засуетились ее убийцы.

А потом было только море, огромное, ласковое, теплое и непроглядно черное на невероятной глубине.

МУХА В КЛЕЮ

Граф Лод успел отчитаться королю и уже был готов идти к девчонке. Но забегали гвардейцы. К графу подбежал один из доверенных, закричал.

Шут кинулся в комнату, не разбирая дороги. И увидел мокрую мертвую ведьму. В ее волосах запутались розовые водоросли, ценная редкость, которая никак не могла тут оказаться. К щеке прилипла перламутровая маленькая ракушка. А на лице застыла улыбка, счастливая, умиротворенная. Юная ведьма обыграла шута и была этим очень довольна.

Граф в ярости тряс тело ведьмы, жал со всей силы на грудь, тщетно стараясь запустить сердце, вдыхал воздух ей в рот. И отпрянул, ощутив на своих губах вкус морской соли.

Вот сука! Акатошево отродье! Но как? Как она это сделала?!

Знать бы раньше… Все пропало, все!