Театр одной актрисы (СИ)

Шуту повезло дважды.

Первый раз — в гробнице королей. В старой пещере, душной и смрадной, где упокоился навсегда король Эмунд, третий король Иллисипа. С эпохи его царствования минуло уже больше пятисот лет, но шут знал, что может найти нечто интересное именно там. Баллада о владетеле этих земель, который был благословлён богами и получил молодость и силу за любовь к морской ведьме, засела у шута в голове надоевшим мотивчиком. А интуиция всегда вела его безошибочно.

В изголовье истлевшего скелета короля лежали аккуратно сложенные погребальные Чхиты — тонкие глиняные таблички с выбеленными буквами. Традиция записывать на глине все свои плохие поступки перед смертью и уносить с собой за грань до сих пор свято чтилась всеми королями Иллисипа и неукоснительно соблюдалась. Правда, вытаскивать грязное королевское бельишко на свет божий считалось поступком крайне скверным и каралось виселицей. Но граф Лод совершенно не собирался распространяться о своих делах служителям Акатоша. К тому же, вполне искренне считал, что ради государственных интересов может презреть все традиции и устои вместе взятые.

И поэтому прямо там, около диких скал, почти рядышком с останками почившего короля Эмунда принялся за чтение, периодически морщась на совсем уж неприятных моментах повествования. Приукрашивать действительность в погребальных Чхитах было кощунством.

Шут читал короткие рубленые фразы, и перед ним разворачивались события давно минувших веков. Король Эмунд подробно и обстоятельно писал о том, что он в своей жизни натворил. О бесконечных и бессмысленных войнах, многих тысячах убитых, уничтоженных, изнасилованных и замученных до смерти пытками было исписано много десятков табличек.

Но неправым Эмунд себя не признавал, не раз упоминая, что он потомок самого бога Акатоша, бога страха, войны и разрушений. Вот король Эмонд вырезал посольство песчаников, вот лично подсыпал яд своему родному сыну, подозревая его в измене, вот затеял жестокую войну… А вот это уже интереснее…

«… Мы сожгли двенадцать деревень. Проклятые людозвери выли. У меня в ушах стоял этот вой целый день. Мы вернулись в замок, и я упал.

Лекарь сказал, что археи меня покидают, и скоро я умру. Но я не стар, а археи уходят только у стариков. Я рассмеялся и выгнал лекаря. Приказал вытянуть его плетью.

Через пять дней я упал на пиру. Что-то горело в крови и причиняло боль. Потом исчезло.

Через три дня я лежал в постели. Был слаб. Кровь горела постоянно.

А на четвертую ночь я оказался в огне, и огонь мне шептал: «Найди ведьму моря, отбери ее архей. Это твое благословление теперь, и передай знание потомкам, и правь долго во славу мою».

Я велел строить храм Хен из белого мрамора и бирюзы и велел пригласить хенинку.

Морская ведьма отказалась отдавать архей. Я пытал ее.

Ведьма умерла. Я стал молодым и сильным, и вся вода была подвластна мне. Да славься Акатош и знание его!»

Шут выдохнул — вот оно! Вот и благословление бога. А вот и возмездие — море на долгие годы оказалось закрытым для горного королевства, что весьма сухо описывалось в Чхитах. И баллада, которая вела шута все это время, обрела новые краски. Как там было? «Отчаялись моря, в штормах начав взвиваться»?

— Молодец, горный король! — граф Лод оторвался от глиняных табличек, ухмыльнулся и покосился на вход в погребальную пещеру. — Подкинул ты нам проблем.

Граф дочитал все сам, сам же сложил Чхиты в изголовье почившего короля и приказал устроить маленький искусственный обвал. Вдруг еще кто-то заинтересуется? Надо бы запечатать все погребальные пещеры, но сначала нужно аккуратно влезть во все захоронения королей, мало ли, вдруг еще чего найдется? И аккуратно, не все сразу, чтобы не вызвать вопросы у служителей Акатоша, покровителя земных королевств. Не то, чтобы шут их как-то опасался, но лишние разговоры ни к чему.

Увы, ничего столь же интересного в пещерах-могилах больше не нашлось. Но шуту повезло снова. В этот раз в разрушенном храме Хен. Крошечная книжечка, сшитая из кожи какого-то морского гада, оказалась ничем иным, как карманной библией морских ведьм. Как она там оказалась? Акатош его знает. Но то, что было на ее страницах…